Врач от бога - Ирина Градова (2011)

– Так, у меня тут список… Вот. Первой жертвой стал Дмитрий Тюленин, адвокат по бракоразводным процессам. Его жена утверждает, что он принимал «Виталайф» в течение нескольких месяцев. Интересный факт: она его тоже принимала, но жива-здорова! Я провел ее осмотр – уговаривать женщину, естественно, не пришлось, так как смерть мужа здорово ее напугала, – но она полностью в порядке, а анализы не показали наличия синильной кислоты в организме. Я выяснил, что «Виталайф» они принимали отдельно друг от друга, из разных пузырьков, и муж делал это в основном в офисе. Кстати, осмотр пациентки мне пришлось проводить в камере предварительного заключения: ее арестовали по подозрению в убийстве супруга. Второй была Валентина Глушко, домохозяйка. Ее мужа задержали по подозрению в убийстве, но выпустили, так как не смогли доказать причастность к отравлению. Потом умерла Ирина Пластун, модель, новое лицо французской косметической фирмы «Кораль» в России. Ну, с Томилиной все ясно, а по Гаспаряну еще надо работать.

– Можно ли проследить какую-то связь между жертвами? – задал вопрос Кобзев.

– Не-а, – покачал головой Лопухин. – Все жили и работали в разных местах, между собой знакомы не были. Возраст тоже разный: Тюленину чуть за сорок, Пластун – двадцать четыре, Глушко – тридцать восемь. Томилиной, как я понимаю…

– Тридцать девять, – вставила я. – Как и мне.

– А Гаспаряну недавно исполнилось шестьдесят пять, – закончил Илья.

– Думаю, – сказал Лицкявичус, – здесь все ясно: смерть всех вышеперечисленных наступила вследствие принятия «Виталайфа» (только по Пластун остается ряд вопросов). Следственные органы не нашли никакой другой связи между жертвами, потому дело и поручено нам. Если такая связь существует, то Вика ее найдет: она прекрасно умеет анализировать факты. Однако на данный момент приоритетным для нас является другое направление, а именно – «Виталайф». Существует две возможности. Первая: погибшие отравились контрафактной продукцией, в которую вместо вытяжки из сладкого миндаля добавили вытяжку из горького. В этом случае необходимо выяснить, кто производит подделку. И вторая версия (замечу, крайне нежелательная для руководства), что завод по производству данного БАДа является виновником какого-то сбоя на линии, вследствие чего и наступили вышеозначенные смерти.

– А если результат окажется, как вы выразились, «нежелательным», – сказала я, – что из этого воспоследует?

Лицкявичус наградил меня тяжелым взглядом, но неожиданно я получила поддержку в лице того, от кого никак этого не ожидала.

– Хороший вопрос, – заметил Кадреску, внезапно поднимая глаза. – Насколько я понимаю, данное расследование проводится не по чьей-либо жалобе, а конкретно по заданию члена городского правительства? Что, если его результаты этому… члену не понравятся?

– Наше дело – расследовать, а с результатами пусть разбираются вышестоящие инстанции, – ответил Лицкявичус. – Если вы имеете в виду, не входит ли в нашу задачу подтасовка результатов, чтобы они «понравились» кому надо, то мой ответ – нет. Что узнаем, то и передадим наверх, без купюр. Еще вопросы есть?

Вопросов больше не было. На самом деле, думаю, как и я, многие хотели бы еще поспрашивать – и о наших конкретных полномочиях, и о том, насколько сильно ОМР зависит от учредителей, но Лицкявичус, судя по всему, не был расположен удовлетворить наше любопытство, поэтому никто не решился продолжать тему.

– Тогда поговорим о распределении заданий, – продолжал Лицкявичус, подведя черту. – Вика займется анализом биографий жертв на предмет поиска чего-нибудь, их объединяющего.

– Слушаюсь, Андрей Эдуардович! – раздался звонкий голос из-за перегородки. – Уже работаю!