– Но это значит, – пробормотала я, – что все убийства не просто связаны между собой! – Я, кстати, впервые выговорила слово «убийство», не заменив его словами «смерть», «гибель» или «отравление». – Это значит, что существует один убийца, который…

– Боже мой, Леня, ты считаешь, что мы имеем дело с маньяком?! – прервал меня Илья.

– Этого еще не хватало! – отозвался Мдиури. – Ну, знаете ли, господа, маньяки – не наша компетенция, это дело соответствующих органов!

– Сомневаюсь, что это маньяк, – покачал головой Павел, задумчиво ковыряясь вилкой в своем бифштексе. – Если я вообще что-то смыслю в психологии и психиатрии!

Кобзев являлся признанным авторитетом в своей области, и к нему следовало прислушаться. Я только спросила:

– А что заставляет вас так думать?

– Ну, смотрите. Во-первых, маньяки-убийцы обычно не меняют «рисунка» своих преступлений: если они убивали своих жертв, медленно травя их цианидом, то почему трое последних оказались отравлены путем принятия одной, но смертельной дозы?

– А если, предположим, допустить, что последние трое не связаны с первыми пятью? – спросил Мдиури.

– Тогда существует второе возражение: маньяки, как правило, не занимаются убийством ради убийства, им требуется нечто, на чем они зациклены, – именно потому их называют «серийными» убийцами. Следовательно, наши жертвы должны иметь что-то общее. Обстоятельства смерти последних жертв схожи, но нам не удалось установить ни малейшей связи между первыми пятью – кроме «Виталайфа»!

– Согласна, – кивнула я, прокручивая в голове факты, высказанные Кобзевым. – И у меня есть третье возражение по поводу маньяка: чтобы медленно травить жертву, надо близко с ней общаться, знать, какие препараты она принимает и где их хранит!

– Значит, – прервал меня Илья, – нужно найти человека, который знал всех пятерых! Несмотря на все твои доводы, Паша, я все больше убеждаюсь, что мы имеем дело именно с больным ублюдком, который получает удовольствие от того, что медленно убивает людей изощренным способом!

– И опять же, – подытожил Мдиури, – эта версия никак не объясняет ни отравление последних, ни участие в деле «Виталайфа»!

– Кстати, – вставила Вика, до сих пор внимательно слушавшая нашу словесную перепалку, – не надо забывать о покушении на Андрея Эдуардовича и Агнию! Похоже, вы упускаете из виду, что их едва не убили по дороге из «Фармации», или вы считаете, что это – всего лишь досадная случайность?!

Мы замолчали на несколько минут. В самом деле, расследование начинало казаться слишком сложным для непрофессионалов вроде нас. Поначалу нашей задачей было просто установить, случился ли на линии производства «Виталайфа» сбой и действительно ли люди погибли из-за принятия данного БАДа. Теперь же в дело вмешалось столько новых фактов и людей, что наши мысли путались, и ни одной стройной версии, способной собрать воедино все факты и правдоподобно их объяснить, не возникало! Вика между тем продолжала:

– Между прочим, по базе данных ГИБДД я проверила все служебные машины, принадлежащие «Фармации»: среди них не числится ни одного «Хаммера» – впрочем, как и в личном пользовании сотрудников!

– Да уж, – пробормотал Илья, теребя мочку уха, – машина заметная, ничего не скажешь!

– А «Фармакон» ты проверяла? – спросила я. – Мы же не сбрасываем со счетов конкуренцию и саботаж?

– Обижаете! – воскликнула девушка. – Конечно, проверяла – пусто.

– Это еще ничего не значит, – возразил Павел. – Умный преступник воспользовался бы наемным транспортом, чтобы избавиться от вас, – он кивнул в мою сторону. – И ни за что бы не стал «светить» собственное авто!

– С другой стороны, – проговорила я, – опять же, думаю, в Питере и окрестностях не так много «Хаммеров»! Правда, номера мы не видели…

– Точно! – вдруг подпрыгнула Вика. – Надо пойти до конца и проверить все подобные машины – вдруг найдется какая-то связь с фигурантами в нашем деле?