Турист - Массимо Карлотто (2019)

– Если они ходили вместе в ресторан, то бывали также в магазинах и барах.

– Согласен. Но я убежден, что твой человек живет на квартире, которую сдают незаконно, иначе я бы его нашел. В Венеции таких квартир с ночлегом и завтраком по меньшей мере сотня.

– Теперь я тоже убежден в этом, а потому важно пройти по общественным местам.

– Такой обход будет стоить еще три тысячи, Пьетро.

– Это не проблема.

– Я по-прежнему задаю себе вопрос: где ты берешь деньги? Не рассказывай мне, что это твои сбережения. И в любом случае ты мог бы потратить часть их на новую одежду. Ты выглядишь как человек, который долго не получал пенсию.

Самбо попрощался с Нелло и пошел к себе домой. По дороге он остановился возле дома, где когда-то встречался с Франкой Леони и занимался с ней любовью. Владелица дома работала официанткой в ресторане Франки, а это жилье сдавала с почасовой оплатой.

Он выкурил сигарету, глядя на окно скромной и чистой спальни этого дома. Простыни всегда пахли фиалкой. В этой спальне он потерял чувство меры – не понял, что не создан для игры без правил. Презрение и наглость Сандрино Тоно обидели его.

Он болен чувством вины, как в Средние века болели чумой. С тех пор как он потерял возможность осуществлять власть во имя общего блага, то есть служить правосудию, ему казалось, что он стал хуже и не годится для прежней работы. Самбо спросил себя: на самом ли деле правильно все всегда терпеть? Нет ли границы, за которой чувство вины должно отойти на второй план?

Но он не тратил времени на поиски ответов. Он позволял мыслям сгущаться в его голове, а потом снова рассеиваться, словно это были порывы легкого ветра. Впереди еще долгий день, а потом настанет ночь.

Француз и испанец разбудили Самбо, чтобы позвать его на срочное совещание в баре «Чоди». У обоих были хмурые лица, и было похоже, что оба волнуются.

– Что случилось? – спросил Пьетро, подойдя к их столику и поздоровавшись со вдовой Джанезин, которая сразу же подала ему кусок торта с яблоками и заварным кремом.

– Когда наша коллега была убита, мы закрыли входы в телефонные сети и в Интернет, которые можно было использовать с ее сим-карты, – объяснил Матис. – Но сегодня ночью было много попыток проникновения через эти входы. Мы позволили владельцам карты действовать, они в конце концов вошли, куда желали, но, разумеется, ничего там не нашли.

– Это сделал Турист? – прервал его вопросом бывший комиссар.

Матис не ответил на его вопрос и продолжал рассказывать:

– Это еще не все. Гита Мрани, марокканка-агент, за которой мы следили, исчезла. Вчера она ушла из дома под дождем и больше не вернулась.

– А при чем тут серийный убийца? – спросил Пьетро.

Сесар включил планшет и показал бывшему комиссару фотографию, сделанную с высоты. На ней был виден мужчина ростом примерно метр восемьдесят, стройный, в темной одежде и с рюкзаком за плечами. Лицо мужчины загораживал клетчатый складной зонт.

– Возможно, это он, – сказал испанец. – Наша коллега носила в сумке флешку с серией фотографий Гиты, входившей в свой дом и выходившей из него. Убитая возвращалась из Неаполя, где получила подтверждение, что это действительно Гита.

– Я был тогда на дежурстве и видел его своими глазами, – вступил в разговор Матис. – Этот тип пришел туда, огляделся подозрительным образом, а потом ушел. Примерно через два часа марокканка исчезла. Это не может быть простым совпадением.

– Турист вступил в контакт с этими преступниками и продал им информацию, или он работает на них, – сделал вывод Сесар.

Самбо медленно провел рукой по лицу. Он всегда так делал, если получал очень плохую новость.

– Это не соответствует его профилю, – сказал он.

– Другого объяснения нет, – возразил француз.