Женщина со шрамом - Филлис Джеймс (2010)

— Вы, разумеется, вправе так сделать, если считаете, что это необходимо. А если вы всерьез убеждены, что вас травят, вы без всяких сомнений можете подать официальную жалобу. Возможно, мы захотим еще раз опросить вас — либо здесь, перед вашим отъездом, либо в Лондоне. А пока я предлагаю, чтобы вы как можно скорее дали нам знать, если вдруг припомните какой-либо факт, даже самый малозначительный, о котором забыли нам сообщить.

Они поднялись с мест. И тут Бентон вспомнил, что так и не спросил о завещании мисс Грэдвин. Забыть о таком указании А.Д. было бы серьезным промахом. Разозлившись на себя самого, он заговорил, даже не успев толком подумать:

— Вы сказали, что были близким другом мисс Грэдвин. Возможно, она когда-нибудь сообщала вам по секрету условия ее завещания? Намекала, что вы можете быть одним из ее наследников? Во время вашей последней встречи, например? Когда это было?

— Двадцать первого ноября, в «Айви». Она ни словом не упоминала о завещании. С чего бы вдруг? Завещания — это ведь когда речь заходит о смерти. Она не собиралась умирать. Ее операция не была опасна для жизни. С какой стати мы заговорили бы о завещании? А вы что, хотите сказать, что вы его видели?

Вот теперь в его возмущенном тоне можно было безошибочно расслышать нотки полустыдливого любопытства и надежды. Но Бентон равнодушно ответил:

— Да нет, не видели. Я просто подумал…

Бойтон не пошел проводить их до двери: они оставили его сидящим у стола, с головой, опущенной на руки. Закрыв за собой садовую калитку, они вместе направились к Старому полицейскому коттеджу. Бентон спросил:

— Ну, так что вы о нем думаете?

— Да что-то не больно хорошо, сержант. Не такой уж он умный, верно? И злобный к тому же. Но как убийцу я его не представляю. Если бы он хотел убить мисс Грэдвин, зачем ему за ней сюда-то ехать? У него было бы гораздо больше возможностей в Лондоне. И не представляю, как он мог бы это сделать без соучастника.

— Возможно, сама Грэдвин, — предположил Бентон, — открыла ему дверь, впустив, как она думала, для конфиденциального разговора. Но в день собственной операции? Совершенно необычно. Он испуган, это несомненно, но он еще и возбужден. И зачем он здесь остается? У меня такое чувство, что он солгал насчет важного вопроса, который хотел обсудить с Родой Грэдвин. Согласен с вами — его трудно представить убийцей, но ведь это относится ко всем и каждому в Маноре. И мне кажется, он солгал про завещание.

Дальше они шли молча. Бентон думал о том, не слишком ли много он сказал Уоррену. К-Д Уоррену, должно быть, приходится нелегко, размышлял он, он стал как бы членом их команды и в то же время остается сотрудником другого подразделения. Только постоянные члены спецгруппы принимали участие в вечерних обсуждениях, но К-Д Уоррен, возможно, скорее чувствовал облегчение, а не огорчение из-за того, что в них не участвовал. Он еще раньше говорил Бентону, что в семь часов, если его специально не задерживают, он едет домой в Уэрем — к жене и четверым детям. В целом он своими действиями доказал, чего он стоит, он нравился Бентону, ему было легко с ним, и он отлично себя чувствовал, когда этот широкоплечий, мускулистый гигант, под два метра ростом, шагал с ним рядом. Кроме того, Бентон был лично заинтересован в том, чтобы способствовать благополучию семейного существования Уорренов: жена Малколма происходила из Корнуолла, и в это утро Уоррен приехал в Манор с шестью корнуоллскими пирожками,[28] замечательно вкусными и сочными.

3