Женщина со шрамом - Филлис Джеймс (2010)

— Попытаюсь не слишком растягивать свою историю. Она усложнилась, но по сути своей она очень проста. Не стану вдаваться в детали, рассказывая о моем детстве, о родителях, о том, как меня воспитывали. Скажу только, что с самого детства хотел преподавать. Я получил стипендию в средней классической школе, а потом — большой грант графства на обучение в Оксфорде. Изучал историю. Закончив Оксфорд, я был принят в Лондонский университет, чтобы пройти курс подготовки преподавателей, дающий возможность получить диплом преподавателя. Это заняло у меня год. Получив диплом, я решил, что прежде, чем искать работу, мне нужно с годик отдохнуть. Я чувствовал, что слишком долго дышал воздухом учебных аудиторий, что мне необходимо попутешествовать, испытать на себе, как живет окружающий мир, встретиться с людьми разных профессий, из разных кругов общества, прежде чем я начну преподавать. Простите, я забегаю вперед. Нам надо вернуться к тому времени, когда я поступил в Лондонский университет.

Мои родители всегда были бедны — не так, чтобы отчаянно бедны, но каждый фунт был на учете, — и если мне нужны были деньги, я должен был их копить, либо откладывая из фанта, либо работая в каникулы. Так что, когда я переехал в Лондон, мне нужно было найти какое-нибудь дешевое жилье. Центральная часть города была мне явно не по карману, надо было искать что-то поотдаленнее. Один из моих друзей, поступивший в Лондонский университет годом раньше, снимал комнату в Гидиа-Парке — эссекском пригороде Лондона, и предложил мне поискать там. И вот когда я ездил к нему, я увидел на стене табачной лавки объявление о комнате для студента в Силфорд-Грине, всего двумя остановками дальше по восточно-лондонской ветке. В объявлении был указан номер телефона, так что я позвонил и поехал в тот дом. Это была отдельная половина дома для одной семьи, занимал ее портовый рабочий по имени Стэнли Бил, его жена и две дочери — Шерли, которой тогда исполнилось одиннадцать, и ее младшая сестра, восьмилетняя Люси. Еще с ними жила бабушка, мать матери. На самом деле места для жильца в доме не было. Бабушке приходилось спать в одной, правда, довольно большой, комнате с двумя девочками, а мистер и миссис Бил занимали вторую спальню, в задней части дома. Мне выделили самую маленькую комнату, тоже в задней части дома. Но это было дешево, близко от станции, поездка в Лондон занимала мало времени и не представляла затруднений, а я был в отчаянном положении. Однако уже первая неделя оправдала мои худшие опасения. Муж и жена постоянно кричали друг на друга, бабушка — вечно недовольная, неприятная старая женщина, явно раздраженная тем, что ей приходится заниматься воспитанием детей, жаловалась, как только мы с ней встречались, на все на свете: на свою пенсию, на местный совет, на частое отсутствие дочери, на мелочные требования зятя, чтобы она участвовала в расходах на свое содержание. Поскольку я проводил почти весь день в Лондоне да еще долго задерживался в университетской библиотеке, мне удавалось избегать наихудших семейных диспутов. Через две недели после моего переезда к ним, в результате яростной ссоры, от которой сотрясался весь дом, Бил наконец ушел. Я мог бы сделать то же самое, если бы не младшая девочка — Люси.

Он замолк. Молчание все длилось, но никто не произносил ни слова. Он поднял голову и посмотрел на Дэлглиша. Кейт мучительно было видеть невыносимую боль в его глазах. А Коллинзби продолжал: