Женщина со шрамом - Филлис Джеймс (2010)

Три месяца назад Эмма и Адам присутствовали на церемонии регистрации гражданского партнерства Клары и Энн, что было отпраздновано скромно и спокойно: присутствовали родители Клары, овдовевший отец Энни и несколько ближайших друзей. Потом дома, в Патни, устроили ленч, приготовленный Энн. Когда покончили со вторым блюдом, Клара с Дэлглишем отнесли тарелки на кухню, собираясь подать пудинг. Вот тут-то Клара и повернулась к нему с решимостью, которая заставляла предположить, что она давно ждала этой возможности.

— Вам, гетеросексуалам, должно казаться извращением, что мы стремимся потуже затянуть узел, когда вы тысячами мчитесь разводиться или живете вместе, не пользуясь преимуществами брака. Мы с Энн и так были счастливы, но нам необходимо обеспечить себе официальное признание, что каждая из нас — ближайшая родственница другой. Если Энни вдруг попадет в больницу, мне нужно будет находиться с ней. Кроме того, есть проблема собственности. Если я умру первой, все должно достаться Энни без налогов. Я думаю, она все, что есть, истратит на своих несчастненьких, но это уж ее дело. Деньги не будут потрачены зря. Энн очень мудрая. Все думают, что наша связь так устойчива, потому что я — сильнее и Энн нуждается во мне. На самом деле правда — в обратном, и вы один из немногих, кто сразу это понял. Спасибо, что пришли к нам сегодня.

Дэлглиш знал, что последние, грубовато произнесенные слова Клары означают подтверждение, что он признан и что это признание, раз уж оно ему даровано, отныне сделает его неуязвимым для нападок. Теперь он радовался тому, что какие бы незнакомые люди, сложные проблемы и трудные задачи ни ожидали его в ближайшие несколько дней, он сможет живо представить себе, как Эмма проводит свои выходные, а для нее этот конец недели будет счастливым и радостным.

2

Для детектива-инспектора Кейт Мискин ее квартира на северном берегу Темзы, вниз по течению от Уоппинга, знаменовала ее собственные достижения в единственной форме, с ее точки зрения дававшей хоть какую-то надежду на непреходящесть, увековеченную в металле, кирпиче и дереве. Только еще собираясь вступить во владение ею, она понимала, что квартира слишком дорого стоит, и первые годы выплаты по ипотеке требовали значительных жертв. Но Кейт охотно приносила эти жертвы. Она до сих пор не утратила того радостного волнения, какое испытала, впервые пройдя через комнаты, полные света, наслаждаясь возможностью засыпать и просыпаться под изменчивое, но безостановочное биение речного пульса. Квартира была на верхнем этаже, угловая, с двумя балконами, откуда открывался широкий вид: с одного — вверх по течению реки, с другого — на противоположный берег. Лишь в самую плохую погоду Кейт не удавалось выходить на балкон: она любила тихо стоять там, пристально наблюдая за меняющимися настроениями реки, размышляя над мистической властью Темзы — «смуглого бога» Т.С. Элиота, глядя на бурление прилива, на сверкающую голубизну потока под жарким летним небом, а с наступлением ночи — на черную шелковистую шкуру, исхлестанную полосами света. Она выглядывала знакомые суда, словно ждала возвращения друзей: вот катера Управления Лондонского порта и речной полиции, вот — драгеры и тяжело груженные баржи, а летом — прогулочные яхты и небольшие круизные лайнеры; но самыми волнующими среди всех были высокие парусники, чьи юные матросы выстраивались у поручней, пока корабль шел с величественной медлительностью вверх по течению и проходил под огромными воздетыми руками Тауэрского моста в Лондонский Пул.[14]