Черная башня - Филлис Джеймс (2006)

Выходя из коттеджа и начиная долгий путь к вершине утеса, Адам никого не увидел. На побережье еще вовсю сияло солнце — казалось, что перед закатом свет стал даже ярче. Зеленые подушки мха на крошащихся каменных стенах слепили глаза. Каждый цветок переливался, словно самоцвет, и тихо мерцал в дрожащем от зноя воздухе. А когда Дэлглиш наконец добрался до башни, она сверкала, точно полированное черное дерево, и как будто чуть покачивалась, расплывалась. Казалось — протяни руку, и черные стены растают. Длинная черная тень пролегла через мыс, точно указующий перст.

Пока не стемнело, Дэлглиш принялся за изучение местности вокруг башни. Фонарик он решил приберечь для поисков внутри. У крыльца лежала неряшливая груда обгорелой соломы и прочего мусора, но легкий ветерок, неизменно дующий на этом открытом месте, уже разворошил ее, утащив отдельные обрывки почти к самому краю утеса. Дэлглиш начал осмотр с земли под стенами башни, потом расширил круг и все же ничего не нашел, пока не добрался до груды булыжников примерно в пятидесяти ярдах к юго-западу от башни.

Камни имели довольно оригинальную форму, поскольку являлись не столько природным образованием, сколько результатом прихоти строителя башни, который вздумал выложить оставшиеся со строительства камни в виде миниатюрной горной гряды. Эта гряда тянулась полукругом, а острые пики высотой от шести до восьми футов были обрамлены круглыми холмами. Неплохое убежище для того, кто хочет незаметно пробраться либо на тропу с обрыва, либо обходным путем к проселочной дороге.

Здесь-то, за одним из больших валунов, Дэлглиш и нашел то, что ожидал найти: легкую коричневую сутану, плотно скатанную и засунутую в трещину между двумя камнями поменьше. Больше ничего обнаружить не удалось — ни отпечатков ног на сухом плотном дерне, ни жестянки, от которой пахло бы керосином. (Почему-то он рассчитывал найти банку из-под керосина. Хотя солома и сухая трава с первого этажа башни вполне могли дать сильное пламя, коммандер сомневался, что они так хорошо занялись бы от одной брошенной спички.)

Он сунул сутану под мышку. Будь это настоящее расследование, поиски убийцы, судебные эксперты внимательнейшим образом изучили бы ее на предмет каких-либо ниток, пыли, пятен керосина, любой биологической или химической связи с кем-либо из Тойнтон-Грэйнж. Однако это не было настоящим расследованием. А даже если бы на сутане и обнаружились нитки от конкретных брюк, рубашки, куртки или даже платья кого-то из Тойнтон-Грэйнж, что бы это доказывало? Безусловно, любой из персонала мог вырядиться в соответствии с забавными представлениями Уилфреда о рабочей одежде. То, что сутана оказалась здесь, вероятно, свидетельствовало, что ее хозяин предпочел спуститься вниз по тропе, а не уйти по дороге — иначе отчего бы не продолжать маскарад? Разве что это была женщина, обычно не носившая сутаны. В таком случае она сильно рисковала, что ее заметят на мысе вскоре после пожара. И все же никто — ни мужчина, ни женщина — не пошел бы в подобном наряде по тропе. Этот путь был быстрее, но значительно труднее, а сутана бы путалась в ногах и мешала идти. И на ней точно остались бы красноречивые следы песка или водорослей с затянутых зеленью камней пляжа. Или сутану могли оставить здесь специально, чтобы Дэлглиш нашел ее, как письмо в бюро отца Бэддли, — в том самом месте, где он бы скорее всего стал искать. Зачем было вообще ее бросать? В скатанном виде она бы не мешала ни спускаться с утеса, ни пробираться вдоль моря.

Дверь башни по-прежнему стояла нараспашку. Внутри все еще пахло огнем, но теперь уже слабо, почти приятно — такой ностальгически-знакомый осенний запах горелой травы. Нижняя часть веревочных перил выгорела. С железных колец свисали обугленные обрывки.