Бремя молчания - Хизер Гуденкауф (2010)

— Точно не знаю, — ответил я. — Сейчас она вообще почти не говорит. Скорую вызвал Бен. — Я не уточнил, что Бен сначала позвонил мне домой, чтобы мальчику не было хуже.

Гриф повертел в руках ключи от своего грузовичка и повернулся ко мне лицом.

— Наверное, мне сейчас не стоит садиться за руль?

— Да, наверное, не стоит, — согласился я. Мы переглянулись. — Пошли, — сказал я. — Я сам тебя отвезу.

Мы сели в машину, и я рванул с места. Первое время мы оба молчали, только печка шипела. Через несколько секунд Гриф откашлялся.

— Что говорит Калли? — спросил он, не глядя на меня.

— А как, по-твоему, что она говорит? — ответил я, прекрасно помня, что Калли не издала ни звука — по крайней мере с тех пор, как я к ним приехал.

Гриф снова откашлялся:

— Тони упала, но с ней все было в порядке. Она сразу встала — сама. Сказала, что чувствует себя нормально. Она легла на диван. Когда я уходил, с ней все было хорошо.

— Сейчас ей совсем нехорошо, — сказал я, заруливая на больничную стоянку. Выключив мотор, я повернулся к Грифу: — Гриф, если выяснится, что ты что-то сделал Тони, я приду за тобой. Приду, арестую и посажу в камеру. А потом, ночью, когда никого не будет рядом, я устрою тебе такую сладкую жизнь, что мало не покажется.

Гриф расхохотался и распахнул дверцу.

— Ничего ты мне не устроишь, помощник шерифа! — Он нагло осклабился. — Не-а, не устроишь. Ты ведь у нас праведник, законник… Ладно, бывай! Спасибо, что подбросил. — Он хлопнул дверцей и ушел.

Чтоб ему пусто было, но он оказался прав.

Бен

В семь лет я серьезно увлекся футболом. Мама решила, что мне полезно почаще выходить из дому, тренироваться и завести новых друзей. Я всегда был высокий и крепкий, но спортсменом меня назвать было сложно. Мои ноги казались мне огромными, я часто спотыкался и падал. После того как я сбил трех игроков команды-противника да одного парнишку из моей команды, тренер поставил меня на ворота. Нашел мне лучшее применение, вот уж точно! По габаритам я почти вдвое превосходил остальных, поэтому тренер решил, что я сумею поймать мяч и не дам ему залететь в сетку. Я ловко хватал мячи в прыжке или бросался на мяч всем телом. За четыре матча мне не забили ни одного гола. Вы с мамой стояли на краю поля и громко подбадривали меня. Да, кажется, вы приходили всегда вдвоем. Иногда ты даже выбегала на поле и норовила встать рядом со мной. Судье приходилось останавливать матч. Мама хватала тебя на руки и уносила, говоря всем: «Извините, извините».

Как-то раз отец оказался дома и пошел посмотреть, как я играю. Перед самым матчем прошел дождь, и трава была скользкая. Отец немного опоздал, он пришел, когда матч уже начался и я стоял на воротах в синей футболке с номером четыре и черных вратарских перчатках. Ух и крутые же были перчатки — с такими специальными вставками для лучшей хватки! В них я казался себе настоящим профи. Вы с мамой сидели на расстеленном одеяле, а отец расхаживал по кромке поля. Я все время косился на него, а он все ходил, ходил, ходил — прямо как лев в клетке. Время от времени он орал: «Вперед, ребята! Держите мяч!» Когда я увидел, что на меня бежит нападающий противника, пришлось заставить себя отвлечься от отца. Я пытался сосредоточиться. Выставил вперед руки, согнул ноги в коленях, расставил ноги, стараясь закрыть собой максимум пространства. Все как учил тренер.

— Давай, Бен! — завопил отец. — У тебя получится, возьми этот мяч! Хватай его, держи!

До сих пор вижу летящий в меня мяч — черные и белые пятна вращались так быстро, что мяч казался серым. Мяч полетел мимо меня в ворота; я не успел и пальцем к нему прикоснуться. Я ожидал, что отец начнет тут же орать на меня, а мама попробует его утихомирить. Но когда я покосился на то место, где он расхаживал раньше, то увидел, что его нет. Я оглядел толпу зрителей и, наконец, заметил отца. Он шагал назад, к своему грузовичку.