Бремя молчания - Хизер Гуденкауф (2010)

В конце концов, она из меня выросла — а может, я из нее вырос. Я понимал, что веду себя как дурак. Весь городок знал, что я люблю Антонию, а она больше не желает иметь со мной ничего общего. На следующий год — я учился на первом курсе — она вышла замуж за Грифа. Вскоре у нее родился Бен. Я узнавал новости о Тони от знакомых, из газетных вырезок и досужих сплетен. Мы с ней в самом деле стали друг для друга чужими.

Через четыре года я познакомился с Кристиной, и мы поженились. Она совсем не похожа на Тони. Видимо, подсознательно я досадую на нее за это, хотя и понимаю, что не прав. Удивляюсь, как Кристине хватает со мной терпения, особенно после того, как мы вернулись сюда, в Уиллоу-Крик. Она так и не привыкла к здешней жизни, так и не стала в Уиллоу-Крик своей. Она не виновата в том, что не родилась здесь и у нее нет поблизости родных и знакомых. По-моему, она сама не хочет вписываться в местное общество, а может, и я не хочу. Не знаю. У меня не хватает времени на обычное общение, и некогда думать о том, что чувствует моя жена. У меня каждый день масса дел.

Едва я вхожу в здание участка, как вижу Туччи.

— Мы пробили по базе кое-кого из списка, — говорит он. — Ничего особенно ценного не нашли. Мэрайя Бертон, няня, совершенно чиста. Чед Вагнер, студент, в школьные годы привлекался к ответственности за незаконное распитие спиртных напитков. Я ему позвонил, сейчас он у родителей, которые живут в Уиннере. На Везунчика Томпсона у нас тоже ничего нет, но связаться с ним пока не удается. Либо его нет дома, либо он просто не подходит к телефону. Мы разыскали грузчиков из мебельного магазина и допросили их. Кроме того, мы проверили всех учителей в той школе, где учатся девочки. Калли довольно много времени проводит у школьного психолога, некоего Чарлза Уилсона. Его тоже пока не нашли. Единственный, кто пока вызывает подозрения, — Сэм Гарфилд, преподаватель колледжа Святого Килиана. Он работает там примерно три года. До того преподавал в другом колледже, в Огайо. Ушел при подозрительных обстоятельствах. У него был роман со студенткой… Кстати, — вдруг вспоминает Туччи, — минут двадцать назад звонила Антония Кларк. Говорит, нашла в саду следы босых детских ножек, а рядом — отпечатки мужских ботинок. Она очень расстроена, плачет и без конца повторяет одно и то же. В общем, толку от нее мало.

— Что ты ей сказал? — интересуюсь я.

— Обещал передать тебе, как только тебя увижу. Она умоляла меня соединить ее с тобой. Уверяла, что это очень важно. Я пытался объяснить, что тебя нельзя дергать по пустякам, что ты человек занятой. — Голос у Туччи раздраженный.

— Кто там у них сейчас? — спрашиваю я, разворачиваясь к выходу.

— Логан Роупер, — говорит он.

— Отлично, — бормочу я себе под нос.

— Он просто оказался ближе всех… — смущенно оправдывается Туччи. — Чем он хуже остальных?

— Да ладно, все нормально, — говорю я, почему-то чувствуя себя виноватым. — Держи меня в курсе всего, что происходит. Звони, что бы ни случилось.

— Как по-твоему, похоже на дело девочки Макинтайров? — спрашивает Туччи.

— Не знаю. Такого никому не пожелаешь. — Я останавливаюсь у двойных дверей. — Я еду к Кларкам. У тебя есть еще что-нибудь важное?

— В общем… да. По «Четвертому каналу» с утра просят всех, кто видел девочек, звонить нам. Чем больше очевидцев, тем лучше. И еще. Два раза звонила миссис Макинтайр, просила тебя перезвонить ей. Спрашивает, может ли она чем-то помочь семьям пропавших девочек. Она хочет приехать.

— Только ее не хватало… — шепчу я. — Найди мне Фитцджералда. Нам нужно договориться, что сообщать СМИ. Когда ты в последний раз говорил с миссис Макинтайр?

— Минут сорок назад. Наверное, она уже в Уиллоу-Крик.