Да победит разум - Эрих Фромм (2021)

В некотором отношении, как заметил Маркузе, советская мораль похожа на кальвинистскую трудовую мораль; они обе «отражают потребность во включении больших масс „отсталого“ народа в новую общественную систему, потребность в создании хорошо обученной, дисциплинированной рабочей силы, способной наделять рутину рабочего дня этическим смыслом, производить все больше и больше товаров, в то время как рациональное использование этих товаров для удовлетворения индивидуальных потребностей откладывается все дальше и дальше все время возникающими обстоятельствами»[57]. В то же время Советский Союз использует самые современные технологии, технику и методы производства, а значит, должен сочетать потребность в интеллектуальном воображении, личной инициативе и ответственности с потребностями старомодной, традиционной трудовой дисциплины. Советская система в своих организационных методах, а также в своих психологических целях сочетает (или «телескопически сдвигает», как удачно выразился Маркузе) старые фазы с новыми, и именно этот сдвиг делает понимание советской системы столь трудной для западного наблюдателя, не говоря уже о тех дополнительных трудностях, которые возникают из-за того, что система выражает свою идеологию в терминах марксистского гуманизма и философии Просвещения XVIII века.

Хотя советская идеология признает (правда, на словах) идеал Маркса о «многогранной личности», которая не может быть всю жизнь прикована к одному и тому же занятию, советская система образования отводит первое место Воспитанию – воспитанию «специалистов на основе тесного взаимодействия обучения и производства» – и призывает к «укреплению связи научной элиты страны с производством, с конкретными требованиями государственной экономики»[58].

Советская культура сосредоточена на интеллектуальном развитии, но пренебрегает развитием аффективной стороны в человеке. Последний факт находит свое выражение в низких стандартах советской литературы, живописи, архитектуры и киноискусства. Во имя «социалистического реализма» культивируется, на низком уровне, буржуазный викторианский вкус, и это в стране, которая некогда играла ведущую роль в искусстве, особенно в литературе и кино. В то время как в некоторых традиционных видах искусства, например в балете или классической музыке, русские исполнители демонстрируют неувядающее дарование, каким они славились в течение многих поколений, в видах искусствах, несущих идеологическую нагрузку и предназначенных влиять на умы людей, особенно в кино и литературе, не осталось ничего от былого творческого потенциала. Произведения советского искусства отличаются крайней утилитарностью, дешевыми призывами к труду, дисциплине, патриотизму и т. д. Отсутствие в них подлинных человеческих чувств – любви, печали или сомнений – выдает степень отчуждения, какую едва ли можно встретить где-либо еще в мире. В этих фильмах и романах мужчины и женщины превращаются в вещи, полезные для производства, вещи, отчужденные от самих себя и друг от друга. (Конечно, нам остается подождать и посмотреть, не приведет ли в конце концов переход от сталинизма к хрущевской эпохе к значительному повышению уровня произведений искусства в советской культуре; однако при той степени отчуждения, что существует в наше время, такое развитие представляется возможным только при условии фундаментальных изменений, которые должны будут произойти в социальной структуре Советского Союза.)