Завещание - Джон Гришэм (1999)

Но сердце у него разрывалось. С тех пор как покинул Пантанал, он постоянно думал о ней. Видел во сне, чувствовал ее прикосновение, слышал голос, вспоминал ее мудрость. Она научила его молиться и дала надежду. Она была первым за последние годы человеком, увидевшим в нем что-то хорошее.

Он никогда не встречал таких людей, как Рейчел Лейн, и теперь ему очень ее недоставало.

Вождь замолчал.

— Он говорит, нам нельзя здесь долго оставаться, — тронул Нейта за плечо Жеви.

— Почему? — не отводя взгляда от могилы, спросил тот.

— Духи винят нас за то, что деревню поразила малярия. Эпидемия совпала с нашим первым приездом. Они не рады нам.

— Скажи ему, что их духи — сборище клоунов.

— Он хочет вам что-то показать.

Нейт медленно встал и повернулся лицом к вождю. Чтобы войти в дом Рейчел, им пришлось пригнуться. Пол был грязным. Помещение состояло из двух комнат. В передней стояла неправдоподобно примитивная мебель: стул из стеблей тростника, связанных лианами, и диванчик на пеньках вместо ножек; подушку заменяла солома. Вторая комната служила кухней и спальней. Рейчел спала в гамаке, как все индейцы. Под гамаком, на маленьком столике, стояла пластмассовая коробка, в которой когда-то хранились лекарства.

Вождь указал на коробку и начал что-то говорить.

— Там лежит что-то, оставленное для вас, — перевел Жеви.

— Для меня?

— Да. Она знала, что умирает, и попросила вождя охранять ее хижину. А если приедет американец, просила отдать ему эту коробку.

Нейт боялся прикоснуться к коробке. Вождь взял ее и передал ему. Нейт вернулся в первую комнату и сел на диван.

Вождь и Жеви вышли.

Его письма, видимо, до нее не дошли, по крайней мере в коробке их не было. Там лежали бразильское удостоверение личности — документ, который в этой стране имеют все, кроме индейцев, три письма из ВОМП, которые Нейт не стал читать, потому что на дне коробки увидел ее завещание.

Оно лежало в белом официальном конверте. На месте, предназначенном для обратного адреса, была написана какая-то бразильская фамилия, а над ней аккуратными печатными буквами: «Завещание Рейчел Лейн».

Нейт вскрыл конверт.

«Я, Рейчел Лейн-Портер, дитя Божье, принадлежащая миру Его, гражданка Соединенных Штатов Америки, будучи в здравом уме и твердой памяти, изъявляю настоящим свою последнюю волю.

1. У меня нет предшествующих завещаний, которые нуждались бы в отмене. Это мое первое и последнее завещание.

Каждое слово здесь написано моей рукой, таким образом, этот документ представляет собой мое рукописное завещание.

2. В моем распоряжении находится рукописное завещание моего отца, Троя Филана, датированное девятым декабря одна тысяча девятьсот девяносто шестого года, в соответствии с которым он передал мне основную часть своего наследства.

3. Я не отказываюсь от своей доли его наследства. Но не хочу и принимать его. Какой бы ни была причитающаяся мне сумма, я передаю ее для учреждения фонда.

4. Средства фонда должны быть использованы на следующие цели: а) на продолжение деятельности Всемирной организации миссионеров, работающих в племенах; б) на проповедь Евангелия в отдаленных уголках мира; в) на защиту прав коренных народов Бразилии и всей Южной Америки; г) на то, чтобы кормить голодных, лечить больных, давать кров бездомным и спасать детей.

5. Назначаю моего друга Нейта О'Рейли управляющим фондом и предоставляю ему для этого все официальные полномочия. Также назначаю его своим душеприказчиком и исполнителем моей последней воли.

Подписано в шестой день января одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года в городе Корумба, в Бразилии.

Рейчел Лейн-Портер».

Нейт перечитывал листок снова и снова. На другом листке текст был напечатан на машинке на португальском языке. С ним можно было повременить.

Он сидел, уставившись в грязный пол у себя под ногами.