Завещание - Джон Гришэм (1999)

В это верилось с трудом. Протискиваясь боком в узких проходах, они обследовали все судно: кухню с раковиной и пропановой плитой, машинное отделение и, наконец, маленькую ванную комнату. В машинном отделении голый по пояс суровый мужчина, истекающий потом, смотрел на зажатый в руке гаечный ключ так, словно тот его смертельно обидел.

Жеви знал этого человека и все же умудрился сказать что-то не то — машинное отделение вмиг огласилось руганью. Нейт благоразумно ретировался на палубу, откуда увидел маленькую алюминиевую лодочку, привязанную к «Санта-Лауре». В ней были весла и подвесной мотор, и Нейт внезапно представил, как он и Жеви мчатся в этой лодочке по вздувшейся воде, продираются сквозь водоросли и плавающие бревна и таранят аллигаторов. Приключения становились все занятнее.

Жеви засмеялся, и напряжение спало.

— Ему нужен масляный насос, — сказал он. — А магазины сегодня закрыты.

— А завтра? — поинтересовался Нейт.

— Без проблем.

— А зачем эта лодочка?

— Она может пригодиться.

По скрипучим ступенькам они взобрались на мостик, где Жеви обследовал штурвал и моторные рубильники. Позади рубки находилось маленькое открытое помещение с двумя лавками: здесь Жеви и матрос будут по очереди спать. А дальше начиналась верхняя палуба площадью около пятнадцати квадратных футов, прикрытая ярко-зеленым навесом.

Внимание Нейта привлек весьма удобный на вид гамак, натянутый вдоль палубы.

— Он ваш, — улыбнувшись, сказал Жеви. — У вас будет масса времени, чтобы поспать или почитать, лежа в нем.

— Очень мило, — заметил Нейт.

— Это судно иногда используется для перевозки туристов, преимущественно немцев, желающих полюбоваться Пантаналом.

— Ты ходил на нем капитаном?

— Да, пару раз. Несколько лет назад. Хозяин не очень приятный человек.

Нейт осторожно присел на гамак, потом медленно поднял усталые ноги и, перевалившись через край, улегся. Жеви раскачал гамак и вернулся к механику, чтобы что-то еще с ним обсудить.

Глава 15

Мечты Лилиан Филан о спокойном семейном рождественском ужине разлетелись в прах, когда поздним вечером пьяный Трой-младший заявился домой с Бифф, с которой они отчаянно ссорились. Супруги приехали на двух машинах — новеньких «порше» разных цветов. Когда Рекс, тоже подвыпивший, упрекнул старшего брата в том, что он мешает матери тихо встретить Рождество, дом наполнился криками. У Лилиан было полно народа: все четверо ее детей — Трой-младший, Рекс, Либбигайл и Мэри-Роуз — приехали со своими одиннадцатью отпрысками и кучей друзей, большинство которых Лилиан не звала.

После кончины Троя его внуки, равно как и их родители, обросли множеством новых приятелей и прихлебателей.

До появления Троя-младшего вечер проходил мило и пристойно. Никогда прежде здесь не дарили таких шикарных подарков. Не смущаясь ценой, наследники Троя накупили друг другу одежды от модных кутюрье, ювелирные украшения, электронные технические новинки и даже произведения искусства. Деньги явили образ лучшего, что они могут дать.

Всего через два дня должны были огласить завещание.

Спайк, муж Либбигайл, с которым она познакомилась в реабилитационной клинике, попытался урезонить Троя-младшего и Рекса, за что мгновенно схлопотал от первого весьма нелестную аттестацию: Трой-младший напомнил ему, что он «жирный хиппи с мозгами, съеденными ЛСД». Это оскорбило Либбигайл, и она обозвала Бифф шлюхой. Лилиан убежала к себе в спальню и заперлась там. Внуки со своей свитой спустились на нижний этаж, где кто-то заранее набил холодильник пивом.

Мэри-Роуз, которую едва ли можно было назвать самой благоразумной и наименее взрывной из четырех детей Лилиан, убедила братьев и Либбигайл прекратить вопли и, словно боксеров в перерыве между раундами, развела их по разным углам. Каждый кучковался со своей компанией: кто-то в кабинете, кто-то в гостиной. Воцарилось хрупкое перемирие.