Лабиринт Осириса - Пол Сассман (2013)

– Это первое, что приходит в голову. Но интересен не сам мышьяк, а в комбинации с другими присутствующими в воде элементами. Хотя это не входило в мою компетенцию, я взял на себя смелость кое с кем посоветоваться, и общее мнение таково: мы имеем дело с остатками отходящего газа, выделяющегося во время окислительного обжига.

Халифа захлопал глазами.

– Что, черт побери, это значит?

– Вот и мне пришлось задать тот же вопрос, – рассмеялся Омар. – Это стадия процесса выделения золота из руды. Методика сходна с выделением других металлов: меди, цинка, олова. Но в данном случае большое содержание мышьяка в остатках указывает скорее на…

– Золотодобычу, – закончил за приятеля Халифа. Мурашки прошли, но где-то внутри он ощутил пульсацию, словно ударила барабанная дробь. Халифа посмотрел на карту, на центральное пустынное плато и затушил сигарету в пепельнице, прижимающей юго-восточный угол. – Извини, Омар, – сказал он. – Мне надо срочно сделать пару звонков.

Иерусалим

Утром архиепископа Петросяна перевели под домашний арест в Армянском квартале. Толпа на улице Омара ибн аль-Хаттаба рассеялась, журналисты испарились, начальник полиции Гал устроил Бауму взбучку за то, что старший суперинтендант заварил эту кашу. Бен-Рой и Зиски вернулись к себе в кабинет и только сели обсудить, какими должны быть их следующие шаги, как зазвонили телефоны. Зиски метнулся в другой конец комнаты и снял трубку с аппарата городской линии, а Бен-Рой повернулся на стуле и ответил по мобильному. Халифа. Никаких обычных любезностей.

– Мне кажется, что-то наклевывается.

Он рассказал Бен-Рою обо всем: о Пинскере, лабиринте, предположении, что в руднике еще имеется золото, об отравленных колодцах. Израильтянин время от времени делал пометки, но по большей части просто слушал. И по выражению его лица можно было судить, как менялось его отношение к сообщению Халифы: от первого интереса, затем к изумлению и, наконец, когда он услышал о колодцах, к недоверию.

– Это, должно быть, совпадение, – сказал он, когда Халифа закончил. – Не может быть, чтобы оба расследования – твое и мое – касались одного и того же. Слишком неправдоподобно. Нет, нет, невероятно. Чушь!

– Я тоже сначала так подумал, – ответил египтянин. – Шахта Пинскера – не единственная же она в Аравийской пустыне. Но затем проверил в министерстве нефтяной промышленности и минеральных запасов. Мне сообщили, что никаких золотых рудников в этом районе нет. Ближайшие – Сукари-Халл и Хамаш. Это в сторону Марса-Алам, больше чем в двухстах километрах от нашего места.

Бен-Рой слышал, как в другом конце кабинета Зиски что-то говорил об автобусе и незапланированной остановке. Но был слишком поражен информацией египтянина, чтобы придать словам помощника значение.

– Все-таки не верится. Должно быть какое-то другое объяснение.

– Тогда как тебе понравится вот это? Когда я попросил по телефону женщину из министерства проверить, были ли вообще когда-нибудь в этом регионе рудники, она ответила, что не было. По крайней мере в новейшие времена. Единственное, что ей удалось найти, – истекший концессионный договор пятнадцатилетней давности с компанией «Египетский старатель» на проведение изыскательских работ. Восемнадцать месяцев они исследовали именно этот район пустыни.

– И что из этого?

– А то, что «Египетский старатель» – дочерняя компания корпорации «Баррен».

Бен-Рой прикусил губу. Он видел, как Зиски встал из-за стола и подошел к висящей на стене карте Израиля.

– Что ты предполагаешь? «Баррен» нашла рудник и втихаря добывает в нем золото?

– Я ничего не предполагаю. Только излагаю факты. Хотя факты указывают именно в этом направлении. Концессионный договор – недешевое удовольствие. «Баррен» сэкономила бы кучу денег, если бы незаконно опустошала шахту. Твоя журналистка это каким-то образом пронюхала и грозила предать гласности…