– Это странно, ведь два часа назад вы не постеснялись продемонстрировать мне свое явное «фу, какая бяка», глядя на мое платье. – Она недовольно вскинула бровь, вновь убеждая себя, что выразить благодарность за ее чрезмерную прямолинейность следовало только золотому игристому. – Мы с вами не так близко знакомы, чтобы вы могли не стесняясь выражать свое неодобрение относительно чего угодно, – с раздражением говорила она, не отрывая глаз от безразличного выражения мужского лица. – Это могут делать только мои друзья, но не вы.

– Белла, странно слышать такое от человека, считающего меня снобом и индюком. – Его бровь также заметно поднялась: – Судя по вашему выражению, я вас удивил?

– Разве что своей проницательностью, – рявкнула она, заливаясь краской.

– Дорогие дамы и господа! Возвращайтесь на свои места, ведь впереди нас ждет самая увлекательная и полная интриг часть вечера – распродажа свиданий! – громко объявил ведущий. – И даже разбушевавшаяся погода не испортит нам настроения, верно?

Зал тут же зашевелился, гости возвращались к своим столикам, и мгновенная суматоха с легкостью завладела атмосферой.

– Возвращайтесь к своим друзьям, Белла, – сказал Алекс, повернув голову в сторону. Он как будто высматривал знакомого, скрывая явную усталость от беседы с ней.

Но, когда его глаза все же уцепились за кого-то у самого входа, Белла продолжала внутренне негодовать от пренебрежительного отношения к ней и тайно любоваться мужским обаянием.

Неужели она когда-то употребила при нем слово «индюк»? Если нет, то он действительно обладал какими-то невероятными способностями. Может, он умел читать мысли?

И когда он резко повернул к ней голову, а невидимые доберманы вокруг него оскалились, она вдруг ощутила знакомое чувство тревоги, настолько холодное, что по коже пробежали мурашки.

– Прошу вас, Белла, возвращайтесь к своему столику. – Голос был тихий, но твердый, и давление, что чувствовалось в его интонации, заставило ее вздрогнуть и машинально попятиться.

Она с опаской взглянула на него, как будто перед ней стоял не мужчина вовсе, а жуткий монстр, решающий, чем он будет лакомиться на обед. И вдруг на смену колючей раздражительности пришла необъяснимая тревога и от чего-то все мышцы его точеного лица как будто замерли, в ожидании страшных вестей. Алекс с трудом глотнул, словно в эту секунду решалась его судьба.

– Вы самый странный человек из всех, кого я когда-либо встречала, – тихо сказала Белла, нахмурив бровки. Задержав на нем негодующий взгляд, она медленно развернулась и двинулась в сторону седьмого столика, придерживая длинную юбку платья.

А ведь ей было невдомек, что ее собеседник только что ощутил самый жуткий и пронизывающий тело страх. Она не слышала, как гулко стучало мужское сердце, словно его жизнь висела на волоске. Она и понятия не имела, как сильно Алекс боялся быть узнанным.

Исключительно ею.

* * *

На сцене появилась пятая девушка в ярко-красном сверкающем платье с глубоким декольте, раскрывающим пышную красивую грудь. Черные густые волосы плавными волнами спадали на спину, и всякий раз, когда красотка демонстративно вертелась перед публикой, они игриво щекотали ее бронзовые плечи.

– Думаю, эта девушка – самая красивая из всех, что выходили ранее, – с видом знатока, сказала Соня, сложив руки на груди. – Сколько еще осталось?

– Две, – с улыбкой ответил Герман. Взглянув на Беллу, он спросил:– Ну что, как тебе?

– Думаю, что после этого жуткого зрелища я не смогу спать спокойно еще очень долго.

– А Соня считает ее красавицей, – усмехнулся он.

– Я не про нее говорю, а вообще. Только погляди, мужчины рассматривают каждый дюйм ее тела, а она при этом только улыбается!

Ведущий назвал стартовую цену в пять тысяч рублей и несколько мужских рук тут же всколыхнули воздух.