Девушки из бумаги и огня - Наташа Нган (2019)

– Никто не знает этого наверняка. Может быть, их не удалось заставить говорить никакими пытками, и Король попросту казнил их. Я думаю, было именно так. Но некоторые верят, что им удалось бежать из плена. Другие говорят, что они оказались предателями и перешли на сторону Короля, сражались рядом с ним в Ночной Войне, и именно поэтому Королю-Быку удалось победить в ней.

По моему телу пробегает дрожь. Мощь меча в сочетании с магией… Достаточно, чтобы утопить в крови все королевство.

– Когда Король захватил восемь провинций и основал свой двор, – продолжает Майна, – он положил все силы на уничтожение клана Сиа. Он знал, что в честном бою их победить невозможно. Все те битвы, в которых они выступали в Ночной Войне против его армий, Король проиграл. Так что он запланировал внезапные удары, нападения из засады. Он даже посмел нападать на Сиа в священные дни, когда, как он отлично знал, они не имеют права сражаться. После долгих лет грязной войны клан Сиа был почти полностью уничтожен, хотя ходили слухи, что горстка выживших скрывается в диких горах провинции Райн.

– И ты потомок этих выживших, – выдыхаю я.

Кивок.

– Когда я родилась, я стала двадцать третьим членом клана Сиа, – она с трудом сглатывает. – И его последним членом. Я была слишком мала во время нападения и совершенно ничего об этом не помню. Кетаи Ханно нашел меня на пепелище нашего дома. Он без труда составил картину произошедшего: кто-то выдал тайну нашего поселения Королю-Демону, и тот послал на нас армию, напавшую глубокой ночью. Мой народ сражался с присущей ему отвагой – снег был до земли пропитан кровью солдат Короля. Но нас было всего двадцать три человека, и половина из нас – дети. Нас взяли числом, у нас не было шансов. К рассвету после ночи резни клана Сиа больше не существовало. – Голос ее дрожит, но она все равно продолжает: – Моя мать, мой отец, моя пятилетняя сестра… все погибли.

Над нами шелестят бумажные листья дерева. Я притягиваю Майну к себе, прижимаю к груди так крепко, что чувствую каждый ее вздох – частые, короткие вздохи, рваный ритм. В этот миг день, когда демоны забрали мою мать, кажется мне необычайно близким, он словно выжжен у меня на сердце.

Я знаю, что это такое – потерять семью. Утратить последнюю надежду.

Майна высвобождается из объятий.

– Я хочу тебе кое-что показать, – говорит она, вставая и поднимая меня за собой.

Снова пригнув к земле ветку с именем своей сестры, она шуршит листвой, ищет что-то. И находит – еще один сияющий золотом лист, и мое горло сжимается, когда я вижу имя на нем.

Йори.

Моя мама.

Я поворачиваюсь к ней:

– Это ты сделала?

– Это Храм Утраченных, – объясняет она. – Он посвящен мертвым, по которым мы не можем скорбеть открыто. Для меня это моя семья, клан Сиа. Родные, имен которых я даже не могу произнести на публике, не могу открыть, что они вообще существовали. В одной из здешних комнат я устроила кенотаф в память о своих родителях, но это дерево посвящено одним только утраченным женщинам, чьи имена сокрыты, и только здесь я могу молиться о духе своей сестры. – Она на мгновение умолкает. – Когда ты рассказала мне, что случилось с твоей матерью, я… я подумала, что тебе тоже может понадобиться место, куда ты могла бы прийти помолиться о ней.[1]

Я молчу так долго, что по лицу Майны разливается тревога.

– Я не должна была решать за тебя, – взволнованно говорит она. – Я поспешила…

– Нет, – я беру ее за руки и снова переплетаю наши пальцы. – Мне это было очень нужно, Майна. Я нуждалась в этом даже раньше, чем сама это поняла.