Royals - Рейчел Хокинс (2016)

И мне вдруг становится страшно, что я расплачусь прямо посреди магазина и после этого никогда уже не верну себе утраченную гордость.

– Спасибо, папа, – с трудом выговариваю я, и он быстро обнимает меня.

Я забираю свой зеленый фартук и даже не останавливаюсь, чтобы взглянуть на журналы, когда мы с папой выходим из магазина.

Через две недели я сижу в том самом фартуке за кассой. Хотя на стойке лежат два журнала с моим лицом и именем на обложке, я уже утратила популярность. К счастью, Себа застукали, когда он тискался с какой-то моделью на вечеринке. В обычной ситуации никто не удивился бы, но эта конкретная модель была девушкой Диклана Шилда, и когда они с Себом, неделю спустя, встретились на показе мод, случился огромный скандал. За милю видны заголовки «ПРИНЦ И РОК-ЗВЕЗДА ПОССОРИЛИСЬ ИЗ-ЗА МОДЕЛИ „СЕКРЕТОВ ВИКТОРИИ“!»

Несколько раз, глядя на свежие выпуски с фотографиями Себа, я гадала, не сделал ли он это ради меня. Может быть, и нет. Вероятно, он просто решил наконец стать самим собой – чертовски притягательной ходячей проблемой. Но все-таки мы с ним подружились.

Ну, типа того.

Наверное, глупо об этом думать, и Себ ведет себя вполне в рамках своего характера, но тем не менее время он выбрал удачно.

Сегодня у моей кассы изрядная очередь, и мне даже некогда разглядывать обложки, тем более что одна дама пришла с толстой пачкой скидочных купонов. Я уже помогла загрузить ей пятьсот пачек влажных салфеток в тележку, когда вдруг раздается голос:

– А кукурузные хлопья сегодня по акции?

От этого голоса у меня волосы встают дыбом. Я поворачиваюсь и вижу Майлза.

Майлза.

В нашем магазине.

Он подстригся – волосы у него теперь не доходят до воротника. И он стоит с полными руками…

Я присматриваюсь к тому, что Майлз набрал, и на моем лице расплывается улыбка, такая широкая, что щекам больно.

– Сейчас нет, – отвечаю я. – Только на арахисовое масло.

Майлз сваливает продукты на ленту, смущенно пожав плечами. В этой куче – не только арахисовое масло. Кукурузные хлопья, соленые крекеры, две бутылки соуса барбекю…

– Американская еда, – самым серьезным тоном говорит он. – Чтоб не выделяться.

Я внимательно смотрю на него, гадая, что он тут делает – у меня есть версия, но я хочу услышать ответ от Майлза – и чуть не пропускаю последние слова.

– Не выделяться? – повторяю я, и Майлз кивает, заправляя волосы за ухо.

– Чем больше я думал про следующий год, тем меньше меня привлекал… как там выразилась одна очаровательная американка? Ах да. Университет для богатеньких, где все носят полосатые галстуки и плюют на нищебродов.

Майлз улыбается – чуть-чуть. Всего лишь приподнимается уголок губ.

– И тогда я решил сделать то, чего никогда не делали мои предки. Исследовать жизнь в колониях.

Я качаю головой, заметив краем глаза, что Изабель перегнулась через свою кассу. Хорошо, что перед моей кассой нет никого, кроме Майлза.

Майлз. Здесь, во Флориде, в пиджаке, пусть даже на улице сто градусов жары. Волосы у него спутались от влажности. И он улыбается. Это настоящая улыбка настоящего, живого парня, которому, похоже, я все-таки нравлюсь.

– Королевская семья… – начинаю я, но Майлз качает головой.

– Всё нормально, – отвечает он. – Разберемся как-нибудь.

На его щеке появляется ямочка.

– Кажется, мне не нравится быть мальчиком на побегушках. Видимо, я не настоящий придворный.

– Ну или ты попал летом под дурное влияние, – намекаю я, и взгляд Майлза скользит по моему лицу, так что сердце у меня радостно подпрыгивает.

– Возможно, – негромко соглашается он. – В любом случае, когда ты уехала, я всё время думал о тебе. Про то, что было летом. Про то, что я почти не притворялся… в отношении тебя. Поэтому… – Майлз распрямляет плечи. – Америка. Хотя бы на время.