Royals - Рейчел Хокинс (2016)

Их человек двадцать, с волынками наготове, и, как только машина приближается, раздается… очень мощный звук.

Даже при закрытых окнах он настолько громок, что я содрогаюсь. Первая же сиплая нота, которую издают все волынки враз, заставляет меня зажать уши. Но я с улыбкой смотрю на Элли и восклицаю:

– Ничего себе!

Сестра, не обращая на меня внимания, наклоняется вперед и говорит водителю:

– Это не Шербурн!

Волынки играют так громко, что ей приходится кричать, и водитель тоже повышает голос.

– Мне назвали этот адрес, мэм!

– Слушай, Эл, – говорю я, толкая сестру в бок. – Тебя разве не везде так встречают?

Я искренне думаю, что сейчас она велит мне заткнуться, но принцессы таких слов не произносят, и Эл ограничивается только суровым взглядом. Машина останавливается перед шеренгой волынщиков. Мы обе несколько секунд сидим молча.

Волынки не замолкают, и музыканты играют с настоящим воодушевлением. Я вдруг понимаю, что это не какая-то традиционная шотландская мелодия, а «Пусть тебе повезет», и… выходит неплохо. Честное слово, даже здорово – и я думаю, что, может быть, надо поучиться играть на волынке, пока я здесь. Будет чем похвалиться дома, во Флориде.

– Вы выходите, мэм? – спрашивает водитель, и я смотрю на Эл.

– Боюсь, мы не выживем, если откроем дверь, – замечаю я, и сестра морщится, нервно шевеля пальцами на сиденье.

– Только представь, Эл, – продолжаю я. – «Будущая королева Шотландии и ее гораздо более симпатичная младшая сестра погибли в результате трагического взрыва мозга. Волынщики арестованы».

Хотя Эл и не смеется, она немного расслабляется.

– Ты просто ненормальная, – бормочет она, а потом открывает дверцу и выходит.

Я делаю то же самое и понимаю, что была права: от громкости я чуть не падаю. Перед домом стоят ровно двадцать волынщиков, по десять с каждой стороны невысокой лестницы, ведущей к двери. Они все в красивых ярко-красных килтах, с шарфами на груди, в толстых шерстяных гетрах, обтягивающих мускулистые икры.

Я не особенно хочу ими восторгаться, тем более что эти ребята меня чуть не оглушили, но просто не могу устоять. Мы стоим перед шикарным каменным домом, за которым простирается долина, залитая мягким теплым светом, и нас приветствуют двадцать – двадцать! – волынщиков. Я невольно смеюсь и качаю головой.

– Да, теперь я понимаю, в чем фишка, – говорю я Элли. – Серьезно. Я тоже постараюсь выйти за принца, чтобы эти парни объявляли, скажем, о моем прибытии в торговый центр.

Элли косится на меня и откидывает волосы за плечи.

– И все-таки я не понимаю, почему мы здесь, а не в Шербурне, – негромко произносит она.

– Может, нас похитили? – шепотом спрашиваю я, но, прежде чем Элли успевает сказать «Отстань!» или что-нибудь такое, что ей положено теперь говорить вместо «заткнись», волынки снова издают визг.

На сей раз он исходит не от стоящих перед нами музыкантов, и в отличие от предыдущей мелодии этот мотив трудно опознать. Наши барабанные перепонки подвергаются серьезному испытанию, и я оглядываюсь, пытаясь понять, откуда доносится этот кошмар.

Волынки звучат громче, и вдруг из-за двери дома буквально выскакивают двое парней и бегут по лестнице.

Они в килтах, как и профессиональные волынщики, но гольфы у них съехали до щиколоток, а у одного на голове странная шляпа вроде берета, с торчащим из нее фиолетовым пером. Этот парень примерно моего роста, у него растрепанные темные волосы… а когда я смотрю на второго, то понимаю, что они выглядят почти одинаково.

Два симпатичных парня, которые терзают волынки и, пританцовывая, движутся к нам. Парни приближаются, и один из них делает пируэт, прежде чем склониться передо мной в глубоком поклоне.

– Дамы! – говорит он, в то время как его близнец сходным образом приветствует Элли. Он энергично крутится, и, кажется, я имею все шансы выяснить, что у мужчин под килтом.

Элли издает испуганный смех.