Её Дневник - Татьяна Адриевская (2020)

Я кивнула, не желая подставлять Андрея, а цепкий недоверчивый взгляд охранника прожигал в его голове сквозную дыру.

– Молодой человек уже уходит.

– И молодая леди вместе с ним, – приторно сладко добавил Воронцов.

– Да, провожу его до машины, – улыбнулась я.

Сотрудник группы не вмешивался, но продолжал ненавязчиво наблюдать за моим собеседником. Мы отошли на несколько метров дальше и остановились у машины. Андрей недовольно нахмурился, скрестил руки на груди и кивнул в сторону Лёши:

– Что у тебя с ним?

– Думаешь, я перед тобой стану отчитываться после вчерашнего?

– А кто тебе мешал вчера задать мне такой же вопрос?

– Скажем так, твоей Лене чертовски повезло! Я не умею так четко бить в морду!

– Я научу, было бы желание…

Проигнорировал реплику «твоей Лене». Чуть ли не взвыла от боли.

– Так что у тебя с ним?

– Кроме того, что он в последнее время зачастил распускать руки – ничего! Что у тебя с Леной?

Андрей немного напряженно выпрямился и проговорил:

– Я не смогу ответить так же коротко, отъедем и спокойно поговорим. Ваш охранник мне сейчас висок прострелит одним лишь взглядом.

Я опустила глаза, не двинувшись с места, а сердце забило барабанную дрожь. Если невозможно ответить коротко «ничего», значит… А я, дура, понадеялась! Под ложечкой сосало от боли. Всего одно слово! Соври, наконец, лишь бы не было так больно, до самых кончиков пальцев…

– Хорошо, я поеду, Андрей. Выслушаю тебя. Только если ты ответишь мне на один вопрос прямо сейчас. Ты спал с ней? Уже после того, как она стала женой твоего брата?

Он глубоко вздохнул и задрал лицо к небу. Я видела, как его челюсти плотно сжались, как скулы напряженно играли на лице. Между нами повисло убийственное молчание, разрывающее меня изнутри. Ответ уже был не нужен, его молчание выдало кошмарный, жестокий ответ, который я так надеялась не услышать.

– Видеть тебя не могу, – прошипела я, едва сдерживая отчаяние. – Ты ничем не лучше моего брата!

– Дай мне всё тебе объяснить! – он попытался остановить меня, когда я оставила его у машины.

– Пусти, Андрей! Ненавижу тебя! Я полная дура, думала ты не такой, как о тебе говорят! А ты оказался ещё хуже!

Я легко высвободила руку и зашагала к дому. Он больше не пытался меня остановить. Молча провожал меня хмурым взглядом до тех пор, пока я не скрылась за воротами.

42

Наверное, у каждого человека есть особая стадия, достигая которой, он начинает смотреть на жизнь по-новому. Так, по крайней мере, произошло в моём случае.

Жизнь, что я прожила в семье Соболевых, мне совершенно не принадлежала. И дело далеко не в богатстве и роскоши, а в жизненных целях, что передо мной стояли. В момент, когда мой внутренний мир рухнул, это стало особенно ощутимо, потому что, скатываясь во тьму глубокой меланхолии, мне не за что было зацепиться, чтобы удержаться на поверхности. Всё, что я делала ради других, для меня оказалось неважным, а для себя, как оказалось, я ничего не делала.

Ближе к обеду, когда в комнате брата хлопнула дверь, и я рванула к нему в поисках облегчения, в теплых, нежных объятиях моего слегка растерявшегося брата легче вовсе не стало.

– Неужели так соскучилась по мне за какие-то три дня, Милашка? – мягко спросил он, чмокнув мою макушку.