На Грани. Книга 2 - Литта Лински (2020)

— Но как же вы добрались до столицы, энья Лотэсса? — теперь Табрэ ехал бок о бок с нею, чуть ли не прикасаясь рукавами одежды. — Насколько мне известно, на границах и заставах не очень-то охотно пропускают эларцев. И потом, почему вы одна? Где ваша свита?

— Слишком много вопросов, эн Искель, — очередная улыбка имела целью усыпить подозрительность собеседника. — Мы ведь знакомы менее получаса.

— Простите великодушно мое любопытство, прекрасная энья! — чересчур нарочитым жестом он приложил руку к груди. — Оно недостойно мужчины.

— Ну что вы, — девушка изо всех сил старалась казаться милой и беззаботной. — Ваше любопытство вполне уместно и объяснимо, но мне, право же, сейчас не хочется говорить ни о чем ином, как о величии королевского дворца. Да и вообще я поражена красотой Тиариса.

На самом деле дайрийская столица не так уж и поразила Тэсс, особенно если учесть, что видела она в основном далеко не самые роскошные места города. Зато тема вполне годится для того, чтобы отвлечь Табрэ от опасных вопросов.

— О, вы оценили грандиозную красоту Ортейна! — Искель выглядел польщенным, словно собеседница похвалила его, а не дворец.

Ортейн! Вот оно — позабытое название древней королевской резиденции Ильдов.

— Признаться, я посвятил этому дворцу немало стихов, — продолжал молодой человек. — Хотя, как правило, источником моего вдохновения служат прекрасные дамы. Правда, ни одна из них не была столь прекрасна, как вы, энья Лотэсса.

Подобные комплименты девушка слышала не раз и научилась не обращать на них внимания. Не думает же этот самодовольный щеголь, что его слова должны привести ее в восторг. И точно, он так не думал.

— Ах, вы, должно быть, привыкли к преклонению, энья Лотэсса, — с притворным вздохом произнес Искель. — Лучшие придворные поэты Вельтаны воспевают вашу несравненную красоту. Однако осмелюсь заметить, что и мои стихи многие находят стоящими. Если бы вы соблаговолили проявить интерес к моим скромным творениям… — он не закончил фразу, но понять, к чему клонит поэт, было несложно.

— О, я бы с радостью взглянула на ваши стихи, — с преувеличенным энтузиазмом отозвалась Тэсс.

— Тогда первыми будут те, которые я посвящу вам, моя эларская Саэнна!

Ужас какой, возмутилась про себя девушка. Они знакомы всего ничего, а Табрэ уже позволяет себе обращаться к ней в столь вольном тоне. Но ничего не поделаешь, придется терпеть. В конце концов, она вытерпела полчаса на одном коне с немытым, грубым Карисом Парном. На этом фоне любезности вельможи, пусть и чересчур фамильярные, вообще не должны ее беспокоить.

— Думаю, для того, чтобы составить представление о вашем творчестве, эн Табрэ, мне вполне достаточно будет стихов, посвященных другим прекрасным дамам, — лучше таким деликатным способом дать ему понять, что воздыхания дамского угодника немногого стоят в ее глазах.

— Зовите меня Искелем, прошу вас! — воскликнул он. — Какие другие дамы? Я уже позабыл о них и готов сжечь все стихи, посвященные им. С сегодняшнего утра для меня существует лишь одна прекрасная дама и это…

— Твоя жена! — раздался сбоку резкий голос.

Молодые люди разом обернулись. Из боковой аллеи навстречу им выезжал пожилой человек, державшийся с таким достоинством, что девушка была готова спорить, что перед ними какой-то важный сановник. Ее спутник при виде всадника изменился в лице. Какой-то миг он выглядел растерянным и почти испуганным, но почти тут же взял себя в руки и довольно нахально улыбнулся.

— Ох, отец, — развязно обратился Табрэ к почтенному вельможе, в чертах которого и правда прослеживалось определенное сходство с Искелем. — Умеешь же ты бесшумно появиться.