На Грани. Книга 2 - Литта Лински (2020)

Он снова опустил голову на руки, давая понять, что разговор окончен. Нет уж, она этого так не оставит. Раз сострадание не действует, придется стать жестокой.

— Вот уж не подумала бы, что король-завоеватель может быть таким сентиментальным. Вас не мучает совесть из-за тысяч людей, действительно погибших в развязанной вами войне, но вы будете изводить себя бесконечно из-за смерти одной девушки, к которой на самом деле непричастны?

Валтор поднял голову и теперь изумленно смотрел на Лотэссу, словно не веря, что она может быть столь безжалостной.

— Это совсем другое, — глухо пробормотал он. — Но вы не понимаете. Не можете понять.

— Нет, могу! — упрямо возразила девушка. — Помните, как я терзалась из-за смерти Шафиры? Разве вы с Торном не говорили мне то же, что я вам сейчас? Вы винили во всем чудовище, а Торн — еще и себя. Так вот, теперь я его отлично понимаю. Ведь на этот раз у меня куда больше причин упрекнуть себя в смерти Нармин, чем у вас.

— Я уже сказал… — король попытался прервать ее.

— Не перебивайте! Вы действительно ничем не могли помешать чудовищу убить нас. Но я могла.

— Что?!

— Мой дар Маритэ куда сильнее, чем у Нармин. Додумайся я воспользоваться им, она была бы жива.

— А вы мертвы вместо нее?! Да вы с ума сошли, Лотэсса! — он вскочил, но снова опустился на стул. Голос зазвучал тише. — Увидеть вас умирающей и знать, что такой ценой куплена моя жизнь — нет худшего проклятия. А уж для хранителя и подавно. Не смейте даже думать о таком.

Она и не думает на самом деле. То есть не то чтобы совсем не думает, но не упрекает себя за то, что случилось. В тот момент у Тэсс не было ни единой мысли о возможности применить дар Маритэ. Даже когда Нармин вступила в битву с демоном, поначалу было непонятно, как она это делает и что вообще происходит. Но потом Лотэсса не раз возвращалась к мысли, что могла бы попробовать сделать то, что сделала жрица. Владычица говорила, что дар Лотэссы очень силен, возможно, она сумела бы победить на'ари и выжить. И все-таки Тэсс не чувствовала за собой вины. Ее не готовили в жрицы, не учили пользоваться даром, в отличие от Нармин. Если бы та не решила пожертвовать собой, они были бы мертвы, все трое. Даже перед лицом смертельной опасности, даже в муках Тэсса не догадалась бы использовать дар как оружие.

Совесть Тэсс была чиста, слова же предназначались королю, чтоб снять с его плеч чрезмерно тяжелый груз, переложив на свои. Расчет не совсем оправдался, но, по крайней мере, Валтор ожил, он гневался, страдал, однако больше не замыкался в своем горе.

— Я пообещаю не корить себя в смерти Нармин, если вы сделаете то же самое.

Лотэсса положила руку на ладонь короля и тут же хотела отнять ее, но Валтор удержал ее руку, накрыв своей. Девушка снова легонько дернула ладонь, но Дайриец держал ее крепче, чем следовало, и при этом неотрывно смотрел на Тэсс с каким-то странным выражением — изучающим и ждущим одновременно.

— Опять хотите спасти меня, Тэсса?

— Ну, вы же спасали меня. Не раз. И не какими-то словами, а по-настоящему.

Почему бы заодно не напомнить ему, что в роли хранителя он далеко не так бесполезен, как внушил себе?

— Иногда слова значат больше дел.

Валтор, к облегчению Тэсс, наконец отпустил ее руку и поднялся.

— Вы сказали куда больше, чем следовало, энья Лотэсса, и совершенно не то, что следовало. Но это неважно. Вы показали мне, что я неправ. У меня нет права предаваться страданиям. По крайней мере, не сейчас. Когда-нибудь я смогу достойно оплакать Нармин и почтить ее память. Кто знает, может, по долгом размышлении мысль назвать в ее честь один из осенних месяцев покажется не столь уж безумной.

— Конечно, — Тэсса серьезно кивнула. — Она так хотела, чтобы вы помнили ее. Она же… любила вас, — девушка неожиданно смутилась.