Узел - Оксана Сергеева (2020)

— Я хочу сама ребенка воспитывать. Помню, как ты сказала, что, если хочу родить здорового и жить нормальной жизнью, то надо сгребать муженька и бежать подальше от мамочки.

— И ты решила, что муженек тебе уже не нужен.

— А зачем? Мы месяцами сексом не занимаемся. Да, господи… Ты прекрасно знаешь, что он на мне женился, чтобы поближе к тебе быть, а я думала, что заставлю его себя полюбить. А сейчас ребенок… что он ему даст? О чем разговаривать будет? Нам с ним поговорить не о чем, о чем он будет с сыном разговаривать? Надеяться, что все изменится, я тоже не буду. Поняла теперь, что это бесполезно. Ему ничего не нужно. Думала, забеременею, будет на руках меня носить, а ему по барабану. Будто я ему уже десять родила.

— Ребенок-то хоть от Дёмы? — Опускаю взгляд на округлившийся живот. Кажется, он слишком большой для ее срока.

— Да. Удивительно прям, — ухмыляется она.

— Может, одумается Дёмка-то? Я замужем, у него точно никакой надежды нет. Да и никогда не было.

— Мне уже не надо. Надоело. Я потеряла к нему интерес. Мне с ним скучно. Всю жизнь слушаю, что со мной что-то не так. И не хочу, чтобы моему сыну… или дочке… это навязывали. Чтобы он тоже считал, что я идиотка. Хочу быть хорошей мамой. И чтобы ребенок меня любил.

— Не страшно тебе все менять именно сейчас?

— Немножко, — тихо признается Полина. — Сейчас или никогда. Сколько можно, у меня больше сил нет это терпеть.

— Может быть, ты и права. Только будь осторожнее.

— Хорошо. Можно я тебе буду звонить?

— Обязательно. А то я буду переживать.

— Правда будешь?

— Буду, — отвечаю после паузы. — Буду, — сжимаю ее горячую руку. Не помню, когда мы говорили друг другу такие слова.

Полька отворачивается к окну, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Она делает вид, что не плачет. Я делаю вид, что не замечаю, как у нее повлажнели глаза.

Глава 25

…смысл жизни обусловлен лишь нашей верой,

и мы создаем его сами…

Настя

Порой я ненавижу себя за то, что разбудила в Никите необоснованные надежды. Порой я даже впадаю в отчаяние, что не могу дать ему того, чего он, безусловно, заслуживает, — полноценной семьи. Когда погружаюсь в подобные размышления, то теряю всякий смысл, хотя точно знаю, что смысл жизни обусловлен лишь нашей верой, и мы создаем его сами.

Полька благополучно родила девочку. Теперь заваливает меня умилительными фото и видео слюнявого, уже ползающего младенца. Думала, что при наших не очень теплых в прошлом отношениях с сестрой, отношение к ее ребенку будет такое же прохладное. Но, признаюсь, мое каменное сердце дрогнуло. Первую фотку увидела и прослезилась. Вторую увидела — тоже прослезилась, причем, совсем не от жалости к себе, а от другого щемящего чувства. Люблю эту малышку, хоть она и далеко от меня. Я б от сестры не вылезала, если б она жила в Москве. Но просить вернуться не буду. Это ее выбор, и я вижу, что там ей хорошо. Она веселая, довольная, устроилась, как и планировала. Мы ни разу не говорили о наших разногласиях, может быть, мы об этом больше никогда не заговорим, но сейчас мне нравится, как мы общаемся. Не спрашиваю, поддерживает ли Полина связь с бывшим мужем, мне это неинтересно. Наверное, все глухо, иначе бы она что-нибудь сказала. Про родителей тоже ни слова. Не хочу о них слышать. Моя жизнь и так напоминает полосу препятствий. Часть из них создана моей семейкой.