Рейдер - Мария Коваленко (2020)

Калейдоскоп эмоций — странное словосочетание, хорошо звучит, но не вызывает никаких ощущений. Как набор для глинтвейна: перец, корица, анис, гвоздика… Красивые засушенные пряности — по отдельности знакомые и обычные, но вместе в молодом вине — фейерверк.

Каков на вкус фейерверк из эмоций Марина Рогозина ощутила на себе этим утром во всей полноте. Вначале была неожиданная встреча с директором «Ошера». Оказалось, что Павлов еще с вечера связался с начальником службы безопасности тель-авивской компании и навесил на администрацию обязанности няньки.

Потом удалось улизнуть от Берга. Пожалуй, это была самая приятная часть утренней программы. И вот уже в машине, по пути из аэропорта домой к удивлению и радости дня добавилась новая эмоция, огненная как перец, яркая как апельсин. Не злость, нет. Бешенство!

Услышав от секретаря последнюю новость, она изо всех сил запустила трофейную папку в боковое стекло.

— Я убью тебя, Берг! — вырвалась вслед угроза. — Собственными руками.

Не привыкший к эмоциональным взрывам своей начальницы, водитель с опаской посмотрел в зеркало заднего вида.

— Двуличная тварь! — Марина не могла успокоиться. — Благодетель хренов!

* * *

Что только не входило в обязанности Павлова, но заниматься мелочевкой вроде встречи генерального в аэропорту он точно не должен был. Для этого существовали администраторы, водители и прочая офисная шушера. Однако сегодня начальник службы безопасности «Альфы» как рядовой работник поджидал босса у терминала.

Лев Семенович был налегке. Рубашка-поло, шорты и сандалии — сегодняшняя новость застала его по дороге из отеля в порт. В чем оказался, в том и рванул на рейс.

— Проштрафился ты капитально, — вместо приветствия произнес Рогозин, но протянутую Николаем руку пожал.

Готовый к более крутому началу разговора Павлов молча кивнул.

— Я все больше думаю, что мне вместо службы охраны надо опричников завести. Иван Грозный знал, как порядки наводить. — Лев Семенович, крякнув, сел на заднее сиденье авто и продолжил: — Или янычар! А что? Серьезные ребята! Чуть кто против султана что-то замыслил, шашкой по шее, и тишина. Я Леонову что-нибудь точно отрубил бы!

— Будет приказ — справимся лучше янычар. — Павлов закрыл за собой дверь и махнул водителю трогаться.

— Вы справитесь! — Лев Семенович по-крестьянски вытер рукой пот с лысины. — Все, рассказывай. Кто, что, сколько их было, и как вы проморгали собрание акционеров.

Эту часть отчета Павлов мысленно уже несколько раз прокрутил в голове. Выгораживать себя было бессмысленно.

— Итак, сегодня, — начал он, — утром в кабинете Леонова состоялось внеочередное собрание акционеров. Хроника событий следующая: в девять двенадцать эти лица, — Николай передал боссу список, — проследовали в кабинет Леонова. Секретарю оставили указание никого не впускать. В девять сорок пять собрание было завершено. В десять канцелярия обнаружила во входящих документах уведомление о собрании двухнедельной давности.

— Видеозаписи из кабинета Леонова и из канцелярии сняли? — Рогозин внимательно смотрел на бумагу. На ней было пять знакомых фамилий и одна новая — некий Печорин А.Н., генеральный директор инвестиционного фонда «Прайм».

О фонде и продаже акций начальник СБ уже успел поставить в известность своего босса, но тот все равно удивленно приподнял бровь.

— Ишь, герой нашего времени, — ткнул пальцем в фамилию.

— Распечатка переговоров видеозаписи, — вслед за списком акционеров, участвовавших в собрании, Павлов передал листы с текстом.

Рогозин быстро пробежался взглядом и хмыкнул:

— Пьеса для одного актера. «Доведение до банкротства», «Преступная халатность», «Участие в заранее проигрышном тендере»… — зачитал он самые пламенные речи.

— Да, Леонов был в ударе, — согласился Николай.

— Ударенный… — зло. — Собрались куры, сорок процентов на пятерых, дела решать! Надеюсь, юр. отдел уже подал жалобу на этих… юродивых.