Ледяной дождь - Стюарт Макбрайд (2019)

Очень аккуратно Инш расспросил Мартина Стрикена обо всех событиях дня, с особым удовольствием выслушивая ответы, касающиеся нападения. Приказал Логану записать все на тарабарском полицейском языке. Конечно же, это было признание вины, но Инш приложил громадные усилия, чтобы дело выглядело так, будто во всем виноват был сам Змеюка Сэнди. А все так и было. Мартин расписался, и Инш его отпустил.

– Тебе есть куда идти? – спросил Логан, провожая парня к выходу.

– Я живу с матерью, – ответил Мартин Стрикен. – В суде сказали, что это обязательно, пока хожу на общественные работы. – Его плечи опустились еще ниже.

Инш похлопал его по спине:

– Там еще дождь идет. Хочешь, скажу патрульным, чтобы подбросили тебя до дома?

Мартин Стрикен вздрогнул:

– Она сказала, что убьет меня, если еще раз увидит рядом с домом полицейскую машину.

– Хорошо. Как хочешь. – Инш протянул руку, и его ладонь почти исчезла в громадной лапе Мартина Стрикена. – Да, Мартин, – добавил инспектор, заглянув в грустные глаза парня, – спасибо тебе.

Логан и Инш молча стояли у окна, наблюдая, как Мартин Стрикен исчезает в дождливых предвечерних сумерках. Было всего лишь четыре часа дня, но уже стемнело.

– Когда он давал показания в суде, – сказал Логан, – он поклялся убить Моир-Факерсона.

– Правда? – задумчиво произнес Инш.

– Думаете, он попытается сделать что-нибудь подобное?

Инспектор слегка улыбнулся:

– Будем надеяться.

В комнате для допросов номер три никто не улыбался. Ни детектив-инспектор Инш, ни детектив-сержант Макрай, ни женщина-констебль в сырой униформе, ни Данкан Николсон. В звукозаписывающих устройствах крутились магнитные пленки, а в углу комнаты мигал красный огонек видеокамеры.

Склонившись над столом, Инш улыбался, так же, как крокодил, который смотрит на антилопу.

– Вы уверены, что не хотите все нам честно рассказать, мистер Николсон? Поможете и себе, и нам. Не упрямьтесь, скажите сразу, что вы сделали с телом Питера Ламли.

Но Николсон только проводил рукой по своей обритой голове, вытирая пот с каким-то скрежещущим звуком. Выглядел он ужасно – трясся, потел, обнимал себя руками за плечи, смотрел то на Логана, то на Инша, то на дверь.

Инш открыл прозрачный пластиковый конверт и достал фотографию маленького мальчика, сидевшего на трехколесном велосипеде. Снимок был сделан где-то на заднем дворе дома, виднелась веревка с сохнущим бельем, расплывшимся, не в фокусе, полотенцем и джинсами. Инш держал фотографию изображением от себя, чтобы прочитать имя, написанное на наклейке, прилепленной к обороту.

– Итак, скажите мне, мистер Николсон, кто такой Люк Геддес?

Николсон облизал губы, бросил нервный взгляд на дверь, взглянул на женщину-констебля, посмотрел куда-то в угол, но только не на ребенка на трехколесном велосипеде.

– Это еще одна ваша маленькая жертва, Николсон? Следующий в вашем списке, которого нужно украсть, убить и изнасиловать? Нет? А как насчет этого? – Инш вытащил из конверта еще одну фотографию: маленький белокурый мальчик в школьной форме, одиноко идущий по улице. – Что, зашевелились воспоминания? Или в другом месте что-то зашевелилось, а? У тебя стоит от этого, да? Что скажешь? – Он вытащил еще одну фотографию. Маленький мальчик на заднем сиденье автомобиля, очень испуганный. – Это ваша машина? «Вольво», по-моему.

– Я ничего не сделал!

– Черта с два ты ничего не сделал! Ты жалкий сраный лгун! Ты обоссанный кусок дерьма! Я твою задницу упакую за решетку, и ты будешь там сидеть, пока не сдохнешь.

Николсон судорожно сглотнул.

– Есть еще фотографии, мистер Николсон, – сказал Логан. – Хотите на них посмотреть? – Он открыл картонную папку и показал фотографию Дэвида Рида, сделанную во время вскрытия.

– О господи… – Николсон побледнел.