Мисс Петтигрю живет одним днем - Ватсон Винифред (2008)

Он подошел к пальто и шляпе и взял их в руки. Мисс Лафосс испуганно замерла перед ним. Он надел пальто и шляпу и молча направился к двери. Мисс Петтигрю увидела, как решительность на лице мис Лафосс сменяется страданием и покорностью.

«Если она уступит ему сейчас, — подумала мисс Петтигрю, — она пропала. Больше я ничего не смогу сделать. Если он уйдет, не сказав ни слова, она бросится за ним».

И в этот момент Ник заговорил.

— Может быть, я должен был предупредить тебя.

Мисс Петтигрю глубоко вздохнула. Мисс Лафосс нервно сжала руки. Она ответила ему робкой, умоляющей улыбкой.

— Мне… мне так жаль.

— Тогда увидимся завтра.

— Завтра, — поспешно пообещала мисс Лафосс.

«Может быть» — хмуро подумала мисс Петтигрю.

— Возьму тебя на обед.

— Обед, — согласилась мисс Лафосс.

Он повернулся, схватил ее за руки выше локтей и притянул к себе.

— В конце концов, ты будешь меня ждать.

Мисс Петтигрю подумала, что его молодое лицо со взглядом старого опытного сердцееда кажется немного страшным. Он взял мисс Лафосс за подбородок и пристально посмотрел ей в лицо.

— Никакая радость не может быть испорчена коротким ожиданием.

Он поцеловал ее. Дверь закрылась.

Глава 4

12:52–13:17

Как только дверь за Ником закрылась, напряжение исчезло. Словно они вышли из тумана в яркий солнечный свет. Мисс Петтигрю глубоко вздохнула. Ее ноги подкашивались. Она чувствовала слабость и опустошение. Она подошла к стулу и села. Внезапно она заплакала.

Мисс Лафосс стояла, глядя в закрытую дверь. Ник ушел. И она его отпустила, даже не зная, почему. Она была дурой. Она никогда, никогда так сильно не хотела его, как сейчас, когда он ушел. Она готова была бежать за ним. Слезы мисс Петтигрю заставили ее обернуться. Новая тревога вынудила ее забыть обо всем.

— Не плачьте. Не плачьте, прошу вас.

Мисс Петигрю казалась полностью раздавленной под грузом всех этих ужасных вещей, которые она совершила: лжи, которую она произнесла, вина, которое она выпила, бранных слов, которыми она осквернила свой рот.

— Я никогда в жизни раньше не ругалась, — всхлипывала мисс Петтигрю.

— Нет? — удивилась мисс Лафосс.

— Никогда. Даже в мыслях. Наш викарий однажды сказал, что ругаться про себя так же плохо, и даже трусливее, чем ругаться вслух.

— Вот это мужчина! — восхитилась мисс Лафосс.

— Да, он был такой неистовый, — согласилась мисс Петтигрю.

— Но я не слышала, чтобы вы ругались, — утешила ее мисс Лафосс.

— Должно быть, вы были слишком расстроены. Я сказала: «проклятье» и «черт» и послала его… туда.

— О! — сказала мисс Лафосс с ободряющей улыбкой. — Это вовсе не бранные слова. Это просто такие обороты речи. Уверяю вас, мода на слова меняется так же, как и на все остальное. Я думаю, что сейчас они уже вышли из категории греха. Вот что вам действительно нужно, так это еще глоточек хереса.

Она подошла к подносу и опустошила бутылку шерри. Она вернулась с почти полным стаканом.

— Вот, пейте. Это всего лишь херес. Я помню какие напитки вы пьете при свете дня.

Мисс Петтигрю подняла глаза. Ее слезы начали высыхать, а лицо приняло удивленное и радостное выражение.

— О! — ахнула она. — Я справилась. У меня получилось.

— О, бэби! — сказала мисс Лафосс с благоговением. — У вас все замечательно получилось.

Глаза мисс Петтигрю просияли сквозь слезы. Сейчас она выглядела трепетной, смущенной, неуверенной.

— Кажется, да. Я спасла ситуацию.

— Одну секунду, — заторопилась мисс Лафосс. — Пейте херес и расскажите мне, как вы догадались насчет сигар.

Мисс Петтигрю отказалась.

— Нет, спасибо, моя дорогая. Я уже пила дважды и достаточно изображала из себя пьяницу. Мудрая женщина не должна забывать о пределах своих возможностей. Я никогда до сих пор не имела дела с алкоголем и не собираюсь начинать теперь.