Планировщики - Онсу Ким (2019)

– Сестра, ты пойми. Сейчас уже нет смысла убеждать его. Он что, деньги припрятал? Или его собираются уволить с щедрым пособием? Разговоры не помогут тебе получить деньги или изменить его. Ты о себе подумай. Ну как ты живешь сейчас? Сплошные страдания, и физические, и психологические. Так продолжаться не может. Если ничего не делать, то тебя ждут одни мучения до самой смерти. Надо принять решение, смелое решение. У тебя есть две страховки. Так что же мешает тебе нормально прожить оставшуюся жизнь? Ты затаишься как мышка, а все сделает вот этот господин.

– Она права, – поддержал Минари Пак. – Соглашайтесь. Хватит с вас страданий.

Женщина с химической завивкой опустила голову и снова заплакала. Подсадная утка погладила ее по спине. Тихий сдавленный плач несчастной постепенно переходил в рыдания. Она стучала по груди кулаком, причитая, а затем и вовсе принялась разрывать на себе одежду. Минари Пак протяжно зевнул и закрыл ладонями лицо. Ему осточертело валандаться с несговорчивой дурой, хотелось поскорее покончить с этим делом. Подсадная утка подала ему знак. Минари встал и подошел к Рэсэну.

– Да уж… Вот что приходится терпеть, чтобы концы с концами сводить… – сказал он одними губами.

Женщина с химической завивкой внезапно вскочила:

– Дорогая, я поняла, что не смогу, все-таки не смогу. Не могу, по-человечески не могу решиться на такое! – прогундосила она, подхватила пакет, несколько раз поклонилась Минари Паку и, бормоча “извините, ради всего святого, извините”, выбежала из комнаты.

Подсадная утка кинулась следом. Минари Пак невидяще посмотрел на дверь, за которой скрылись женщины.

– Ты… ты только глянь, эта проклятая тупица и вправду ушла!

Он перевел на Рэсэна округлившиеся в изумлении глаза.

Рэсэн ухмыльнулся и уставился в газету.

– Если она хотела вот так взять и уйти, какого хрена тогда два часа разливалась, как она жила с мужем? У нас что, консультация по проблемам семейного насилия? Ну скажи, откуда такие берутся? “По-человечески”! Она что, одна тут человек? У каждого свои трудности в жизни. Не только у нее! И кому она это сказала? Вот же мать твою! Да кто она такая, чтобы из-за нее я жаловался на жизнь?

И Минари Пак со злостью пнул мусорную корзину. Потом упал на диван и закурил. Когда он докурил, зазвонил телефон. Это была подсадная утка.

– Слушай, деревянная башка, ты говорила, что все на мази, осталось только дождаться ее подписи. Но вышло-то совсем не так, облажалась ты. Лучше не могла сделать свою работу? Что? О чем еще думать? Что ты имеешь в виду? Еще надо время? Что-что? Причина в высокой цене? Твою мать! Дура она! А верещала, мол, по-человечески не может. И что, эта захухря согласится, если сбавим цену? Сколько-сколько? Слушай, мы что, горох здесь жарим? Эта костоебина пиздоглазая думает, убивать людей – это игра? Ладно, предупреди, чтоб лишнего не болтала. Скажи, если начнет языком молоть, крышка ей. Припугни как следует.

Минари Пак положил трубку. В конторе наступила тишина. Пак снова закурил, косясь на Рэсэна, не зная, чего от него ждать. Свернув газету, Рэсэн отложил ее и посмотрел на Пака. Тот примял сигарету в пепельнице и встал.

– Видел? Хотел провернуть дело, да не тут-то было. А что привело в мой убогий офис нашего глубокоуважаемого господина Рэсэна? – преувеличенно вежливо осведомился Минари Пак.

– Когда днями и ночами торчишь в библиотеке, теряешь ощущение реальности… Вот и захотелось посмотреть, чем люди живут, проветриться и получить от вас совет, как мне дальше жить, – сказал Рэсэн, улыбаясь.

Лицо Минари Пака скривилось.

– Да ладно тебе! Какой совет может дать такой человек, как я? Я же еле концы с концами свожу, а ты молодой да удачливый… Да и вообще, сегодня я занят. Срочных дел по горло, другая встреча скоро. И Минари Пак взглянул на часы.

– А, вы торопитесь… – сказал Рэсэн. – Ну тогда, если позволите, несколько коротких вопросов.