Разоблачение - Дженнифер МакМахон (2018)

– И ведь мы сможем купаться на озере! – воскликнула Сьюзи. – О, Уинни, разве это не прекрасно!

Она порывисто обняла Уинни и поцеловала ее в щеку.

– Ну, что ты думаешь? – спросил Генри у Тесс. Она была единственной из них, кто подал заявление на магистратуру, и ее приняли в Род-Айлендскую школу дизайна. После получения степени она собиралась переехать в Провиденс. Тесс закусила губу, оглядела хижину и повернулась к Генри.

– К черту магистратуру, – только и сказала она.

Сьюзи одобрительно заулюлюкала.

– Разоблачение – свобода!

Теперь, когда Генри проехал последний поворот мимо сосновой рощи, с прямыми и высокими деревьями, похожими на телеграфные столбы, он приблизился к старой лесовозной дороге, которая тянулась примерно милю до холма и хижины. Он замедлил ход и включил поворотный сигнал.

Действительно ли он снова хочет увидеть это?

Хижину, где во время их последнего визита у Тесс отошли воды.

Где они нашли лягушек.

Он принялся еще сильнее жевать щеку. В его душу стал вползать ужас, такой же густой и зеленоватый, как жидкость в аквариуме с дохлыми лягушками.

Генри подумал о грязных делах. О записке с требованием выкупа и стуле, обмотанном веревками. О вещах Сьюзи. Так много ее вещей еще валялось в хижине. Улики. Что, если они до сих пор там? И что, если частный сыщик начнет повсюду совать свой нос и найдет хижину?

Кто-то должен проверить и разобраться. Он обещал Тесс, что сам займется этим.

Храбрец Генри. Человек, который отгоняет дурные вещи.

– Завтра, – пробормотал он, и его руки немного задрожали, когда он отключил сигнал поворота и вырулил на дорогу, куда даже не хотел смотреть. – Я вернусь завтра, – прошептал он, а потом включил радио на полную мощность, потому что не хотел слышать собственные мысли.

Глава 9

Не исчезай из виду. Оставайся там, где я могу видеть тебя. Видеть тебя. Видеть тебя.

Видеть кого?

Она скрылась из виду, но слух у Эммы чуткий, как у кролика, поэтому она сразу же услышала голос матери, зовущей ее по имени. Ее мать в садовых перчатках с узором из алых цветов ухаживала за растениями, названия которых Эмма никак не могла запомнить. Она побежала, когда мама позвала ее; у нее быстрые ноги, и скоро она уже оказалась на месте.

На самом деле, это глупо. Эмма достаточно взрослая, чтобы одной ходить по лесу. Что-то случилось с ее родителями за последние несколько дней. Они стали слишком нервными и чрезмерно заботливыми.

Сегодня ее мама сказала, что она не может прокатиться на велосипеде в универмаг «Додж» и купить мороженое.

– Я отвезу тебя, – сказала она.

– Но я всегда езжу на велосипеде! Десять минут туда, десять обратно.

– Только не сегодня, – сказала мама, словно где-то поблизости находился беглый преступник.

А ее отец, который всегда был немного сдвинутым из-за бассейна, сочинил историю, будто она не может купаться, потому что химикаты плохо растворились в воде.

– Мне нужно как следует перемешать воду, – сказал он.

– Но завтра же можно?

Он покачал головой:

– На это может понадобиться несколько дней. Там посмотрим.

Теперь она должна была оставаться в саду, да еще так, чтобы мама могла видеть ее. Но мама была занята с новой цветочной клумбой. Она сажала растения вокруг своего нового грота.

– Кто это? – спросила Эмма, когда увидела фотографию девушки со светлыми волосами и ножом в руке, которую ее мама поставила на маленькую полку в гроте. Это была та же самая девушка, которая показывала фотографу средний палец на снимке, обнаруженном в отцовской коробке для инструментов.

– Это Сьюзи, – ответила мама. – Та самая, которая нарисовала Фрэнсиса.

– Где она теперь? – спросила Эмма.

Глаза ее матери подернулись дымкой; ее взгляд стал отстраненным, как будто она смотрела куда-то вдаль.