Разоблачение - Дженнифер МакМахон (2018)

Тесс очень хотела снова стать той девушкой, почувствовать себя живой. Она протянула руку и прикоснулась к надписи на обложке дневника, к выпуклым буквам «Разоблачение = Свобода», написанным лаком для ногтей. Потом она отложила дневник в сторону и начала трогать себя. Там. Пальцы проникли под пояс шортов, под старомодные дамские трусы, которые она теперь покупала в «Уолмарте» в упаковках по четыре штуки. Она закрыла глаза и представила хищные цветы, которые рисовала раньше. Никакого отклика. Тогда она попробовала нечто иное и представила смуглого загадочного незнакомца. Снова ничего. Она меняла свои фантазии, как узоры в детском калейдоскопе. Потом вернулась к картинам с цветами и вообразила себя картиной, повешенной в спальне Сьюзи в кампусе Секстонского колледжа. Она смотрела на Сьюзи, которая смотрела на нее. Затем она увидела, как Сьюзи приводит девушку и укладывает ее в постель. Длинноногую, безликую девушку. Возможно, это Уинни еще до того, как она стала откликаться на это имя.

«Мне бы хотелось повесить такую картину над кроватью и трахаться всю ночь, глядя на нее».

Сьюзи и девушка двигаются так, как будто их дела стали текучими. «Симбиоз», – думает Тесс, хотя это не имеет смысла. Но какой смысл представлять себя в виде картины? Симбиоз. Тела переплетаются; рты открываются в беззвучном крике, влажная кожа льнет к другой коже. Пестик и тычинки. Пыльца в воздухе. Влажный нектар, липкое блаженство.

Сьюзи стонет и кричит, вонзает ногти в спину другой девушки, но все это время она не сводит глаз с картины и Тесс, которая стонет в ответ, наконец получая желанное удовлетворение.

Глава 21

Спотыкаясь, Генри шел по тропике. Ноги цеплялись за древесные корни. Он взял с собой фонарик, но батарейки сели, поэтому он продвигался на ощупь.

Тропинка вышла на пляж, который представлял собой лишь узкую полосу песка и глины с большим плоским камнем в центре. Сьюзи называла его «жертвенным камнем». Она валялась на нем, иногда обнаженная, принимая солнечные ванны, словно выброшенная на берег русалка.

Он увидел ее, и вдох застрял у него в горле. Когда он открыл рот, то лишь квакнул, как жаба.

Она всплыла на поверхность лицом вниз. Мертвая.

– Сьюзи! – крикнул он. Его сердце замерло в груди, отчего тело начало вибрировать.

«Что, если время не линейно? – подумал он. – Что, если оно движется петлями и кругами, и мы можем вернуться в прошлое?»

Это все, что он сделал, – вернулся в ту ночь, когда умерла Сьюзи?

Что, если ему дадут шанс спасти ее?

Она стоит у края воды, стараясь собраться с мужеством для нырка. Она не пошевелилась. Она просто плавает там, и бежевая блузка развевается в воде, как фосфоресцирующая медуза.

Когда он уже готов броситься в воду, она поднимает голову и выпрямляется так, что вода струями стекает с нее.

– Поплавай со мной, Генри.

– Ты умерла.

– Разве?

«Я проверил твой пульс. Я нагрузил тебя камнями и отправил на дно».

– Тело так и не нашли, – сказала она.

«Это невозможно», – подумал Генри. Он был там и видел, что произошло.

– Поплавай со мной, – снова предложила она, и внезапно ему стало все равно, умерла она или нет. Не раздеваясь, он зашел в воду и направился к ней.

Озеро окружило его. Вода была теплая, но Генри все равно дрожал. Ежился и вздрагивал как человек, убежденный в том, что идет на смерть. Он мог бы воспротивиться этому, но какой смысл?

Сьюзи смеется, поддразнивает его и окликает по имени: Генри, Генри, Генри. Песня сирены.

Он зашел в воду по грудь и по щиколотки погрузился в ил, а она плавала широкими кругами вокруг него.

– Ты умерла, – повторил он.

– Разве? – спросила она. Она подплыла сзади и обняла его за талию. Она стала дышать ему в шею горячим драконьим дыханием. Он содрогнулся еще сильнее.

– Ты по-прежнему любишь меня? – прошептала она.

Люби меня. Не люби меня. Люби меня.