Разоблачение - Дженнифер МакМахон (2018)

Она начала гладить голову Генри, утешать его, словно маленького мальчика. Генри прислонился к Уинни и посмотрел на ее руки, на красивые узоры из шрамов, которые заканчивались у запястий. Шрамы пересекались, образуя ряды длинных ромбов, похожих на рыбью чешую. Может быть, эта его жена из другого измерения, – на самом деле русалка. Может быть, она уведет его жить под водой.

Под водой.

Вниз, вниз, вниз. Камни в ее одежде.

Его пробрал озноб, и он отстранился от Уинни.

– Что ты там делала? – спросил Генри с внезапным осознанием трезвеющего человека.

– Я пришла повидаться с тобой. Извиниться за тот нелепый фокус вчера ночью и попытаться все объяснить. Понимаешь, две недели назад я получила открытку…

– Но я тебя не слышал. Ты не приехала на автомобиле.

Его подозрения усилились.

– Я остановилась на обочине и прошла через лес. Через скульптурный сад Тесс.

– Ты видела грот? – спросил Генри. У него немного заплетался язык, и «грот» вышел похожим на «рот».

– Да, видела.

– Выглядит жутковато, да?

– Это красивое место для поминовения, – возразила Уинни.

– Хочешь знать один секрет? – спросил Генри и наклонился к ней. Он еще был достаточно пьян, чтобы делиться секретами.

– Какой?

– Иногда мне кажется, что Сьюзи все еще здесь, – шепотом сказал он. – Думаю, она нашла обратный путь.

Ты ставишь половинки друг напротив друга, ложишься на пол и видишь зеркальный коридор. Заползаешь в этот коридор и вылезаешь наружу.

– В последнее время я гадаю о том, не она ли стоит за всем, что происходит с нами, – продолжил Генри.

Уинни улыбнулась.

– Иногда мне тоже так кажется, – ответила она и прикоснулась к пластырю над левым глазом Генри.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга. Генри вспомнил, о чем он думал, когда смотрел, как Уинни выносит Эмму из бассейна; ему каким-то образом казалось, что она – это он сам. Когда он посмотрел ей в глаза, то подумал, что Уинни может видеть все, что с ним произошло за последние десять лет. Как одно разочарование следовало за другим и как ему не удалось обрести счастье для себя и Тесс, к которому он сначала так стремился. И Генри был уверен, что для Уинни все сложилось точно так же. Он увидел в ее глазах такую же пустоту, как у себя, поэтому сказал:

– Мы заслуживали больше того, чем получили.

– Возможно, – ответила Уинни. Потом она наклонилась и слегка поцеловала Генри в лоб над лейкопластырем.

– Уинни, – прошептал он, и само ее имя стало похоже на спасательный плот, за который он цеплялся. Но это даже не ее настоящее имя, верно? Когда он познакомился с ней, ее звали по-другому и она писала стихи, пронизанные горечью, – стихи о предсмертных записках и о заблудших душах, затерянных во времени. Нервная, издерганная девушка, которая избегала взгляда в глаза. Как ее звали раньше? Кажется, Билл Лунд называл это имя сегодня утром, но, как ни странно, сейчас Генри не мог вспомнить.

Все, что он помнил, – все, что имело значение, – это то, что Сьюзи превратила ее в кого-то еще. Она дала Уинни оружие, новую стрижку и новое имя. Генри хотел спросить Уинни, что стало с тем старым «винчестером», но его нетрезвый ум начал двигаться по кругу.

– Ты что-то сказала насчет открытки?

Уинни кивнула:

– Я получила ее две недели назад. Из Вермонта. На лицевой стороне была фотография лося, а на обратной стороне надпись: «Разоблачение – это свобода. Для того чтобы понять природу вещи, ее нужно разобрать на части».

– Прямо как у Спенсера, – сказал Генри.

Уинни снова кивнула: