Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

Потолок здесь низкий, и я ползу на четвереньках, пытаясь защитить лицо от пыли и пауков, таящихся в темноте. Здесь холодно, и когда я снимаю крышку с коробки, мои руки дрожат. Я заглядываю внутрь и чувствую приступ дурноты.

С коробкой под мышкой я спускаюсь с чердака и гашу за собой свет. В моей душе страх мешается с облегчением. Я боюсь предположить, что это может значить, и рада, что полиция не нашла коробку. Я прячу ее на дно платяного шкафа среди других таких же коробок – в которых лежит то, что и положено. Затем я практически падаю в постель, даже не раздеваясь. Мне просто нужно немножко полежать, иначе я не переживу завтрашний съемочный день. Я закрываю глаза и тут же вижу лицо Бена, даже фотография мне не нужна. У меня ощущение, что те мы, какими я нас считала, разрушаются от одной лжи к другой, и ничего не остается от нас, кроме развалин брака.

Я начинаю думать, что совершенно не знала своего мужа.

Двенадцать

Эссекс, 1987 год

– Пора просыпаться, – говорит Мегги.

Я и не спала.

Небо за окном машины из голубого стало черным.

– Давай, не копайся, выходи, – торопит она и складывает переднее сиденье, чтобы я могла вылезти. Ее рука принимает сердитую форму, как иногда делают папины руки.

Я стою на тротуаре и вглядываюсь в темноту. Передо мной ряд странных магазинов, которых я раньше не видела. Мегги берет меня за руку и тянет в направлении широкой задней двери. Мне приходится бежать, чтобы не отставать. Ночью она ходит так же быстро, как и днем.

– Где…

– Тсс! – она расправляет руку, которая раньше была согнута, и прикрывает мне рот. Ее пальцы пахнут пеной для ванны. – Уже поздно, не будем будить соседей, помолчи, пока мы не войдем.

Ее рука закрывает мне не только рот, но и нос, так что трудно дышать, но она меня не отпускает, пока я не киваю, что все поняла.

– Палец к губам, – шепчет Мегги, и я послушно повторяю ее жест, так же поднося палец к губам и изо всех сил стараясь выглядеть точь-в-точь как она.

Она достает из сумки огромную связку ключей – там их, наверно, не меньше сотни, а может, и всего десять. Все они разной формы и размера, они гремят, звенят и производят гораздо больше шума, чем я, когда пыталась заговорить. Она сует ключ в замочную скважину и открывает дверь.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но точно не это.

За дверью просто ступеньки. Очень много ступенек. Они уходят так высоко, что мне даже не видно, что там наверху. Как будто лестница ведет на небо, к луне и звездам. Я собираюсь спросить у Мегги, доберусь ли я до звезд, если залезу на самый верх, но мой палец все еще прижат к губам, так что приходится молчать. Ступеньки сделаны из дерева и по краям выкрашены белой краской, а середина оставлена пустой. Прямо рядом с дверью, через которую мы вошли, с левой стороны, есть еще одна дверь, металлическая. Мегги замечает, что я на нее смотрю.

– Ни за что не ходи туда без моего разрешения. Ты поняла?

Я киваю, и мне сразу становится ужасно интересно, что там.

– Тогда давай наверх, – говорит Мегги, подталкивая меня вперед и закрывая за нами входную дверь.

Я начинаю подниматься. Ступеньки слишком высокие для моих ножек, поэтому быстро не получается, но когда я замедляю шаг, Мегги торопит меня, тыча пальцем в спину. Взрослые всегда так делают: говорят не ртом, а руками или глазами. Лестница без перил, поэтому я держусь рукой за стену. Стена покрыта дощечками, по виду и на ощупь похожими на пробки от папиного вина. Брат надевал эти пробки на нитку, мастерил для меня короны и ожерелья, и я играла, что я принцесса.