Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

– Ваш муж рассказал, что в детстве у вас диагностировали какую-то разновидность амнезии. Что люди с таким диагнозом могут забывать травмирующие события, полностью стирать их из памяти и даже не знать, что это произошло. Он предполагал, что вы до сих пор иногда страдаете от потери памяти, но не отдаете себе в этом отчета. По его словам, вы считаете, что у вас прекрасная память, но иногда забываете некоторые вещи, которые делаете, когда бываете расстроены. Похоже на правду?

– Нет. То есть, да, мне ставили такой диагноз в детстве, но ошибочно. Я с тех пор ни разу ничего не забывала.

Тогда я тоже, кстати, ничего не забыла, я просто притворилась. Все воспоминания о моей прошлой жизни я храню в старом чемодане в своем сознании. Этот чемодан уже очень давно не отпирали.

– Вы в этом уверены? Уверены, что не страдаете чем-то вроде амнезии? Это была одна из причин, почему ваш муж решил не подавать на вас в суд.

– Подавать в суд? На каком основании?

– Вы пьете, миссис Синклер?

– Все пьют.

– Как вы думаете, может ли быть, что вы не помните, что случилось между вами с мужем в тот вечер, потому что были в состоянии алкогольного опьянения?

Нет. Я помню все. Просто я жадная и не люблю делиться своими воспоминаниями.

– Мне нужен адвокат?

– Я не знаю. Вы считаете, он вам нужен? Вы же сказали, что это была – цитирую – «просто пощечина»?

Она ждет ответа, но я молчу. Мне уже кажется, что лучше говорить как можно меньше.

– Где ваш муж, миссис Синклер?

Что-то щелкает у меня внутри:

– Я. Не. Знаю. Я вам потому и позвонила, черт возьми!

Я сама удивляюсь громкости своего голоса, но инспектор остается невозмутимой.

– Вы нашли фотографию Бена для нашего расследования?

– Нет.

– Не волнуйтесь, у меня уже есть одна.

Она опускает руку в карман и достает оттуда фотографию. На ней лицо Бена крупным планом, все в синяках и ссадинах, один глаз так распух, что не открывается. Я ни разу не видела его в таком состоянии. Он почти неузнаваем.

– В таком виде ваш муж пришел в полицейский участок в тот день, когда вы заявили о его исчезновении. Нос у него был сломан в двух местах. Я не врач, но мне кажется, такие травмы нельзя получить в результате простой пощечины. Мы вас тогда не арестовали только потому, что в итоге он отказался подавать в суд. Думаю, он вас боялся.

Ладно, может быть, у меня и случился стрессовый перелом мозга, но на свою память я могу положиться.

Я не сумасшедшая.

– Это бред какой-то! Я ни разу не видела его в таком состоянии…

– Согласно заявлению вашего мужа, вы якобы изменяли ему с Джеком Андерсоном, своим партнером по фильму. Это правда?

– Это вас не касается!

– Меня касается все, что может мне помочь найти вашего мужа и обеспечить его безопасность. Он ушел из полицейского участка, и через несколько часов вы заявили о его исчезновении. Где он сейчас, миссис Синклер?

Как же громко! Как же мне хочется, чтобы она замолчала! Или чтобы кто-нибудь более или менее внятно объяснил мне, что происходит.

– Я уже сказала вам, что не знаю. Если бы я знала, где он, или если бы я сама что-нибудь с ним сделала, зачем бы я стала звонить в полицию?

Она качает головой:

– И последний вопрос. Напомните мне, пожалуйста: во сколько, вы сказали, вы пришли домой в тот вечер, когда поняли, что он… исчез?

– Наверное, около пяти. Точно не помню.

Я замечаю, что Уэйкли что-то записывает.

– А вот это уже интересно, потому что в таком случае вы были дома в тот момент, когда ваш муж в последний раз звонил с телефона, который, по вашим словам, принадлежит ему и который потом нашелся на журнальном столике. Какое-то время назад он начал ходить к психологу, работающему с жертвами домашнего насилия, – он говорил, что вы уже не в первый раз на него напали, – так вот, он позвонил и оставил сообщение на автоответчике. Хотите знать, что он сказал?