Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

Он несет меня к первому автомату, придвигает стул от пустого столика и ставит меня на сиденье, чтобы я могла дотянуться. Моей рукой он сует монетку в щелочку, и раздается мелодия.

– Это «Пакман», тебе должно очень понравиться.

– Настоящая папина дочка, – говорит мужчина, который назвался моим дядей.

Улыбаются все, кроме Мегги.

Тридцать

Лондон, 2017 год

Я принимаю душ и одеваюсь во все чистое. Я выпила пару таблеток парацетамола, и мне уже должно было стать лучше, но почему-то пока так же плохо. Мой агент собирается меня бросить. Он даже не ответил на мое письмо, за него ответила помощница, и только чтобы сообщить, что Тони очень занят, но может принять меня через час. Это значит, что я даже не успею подготовиться. Какое неожиданное вторжение реальности в выдуманную счастливую жизнь, которую я пытаюсь создать вокруг себя. У меня больше не осталось механизмов, чтобы подавить или хотя бы уменьшить навалившуюся тревогу. А я ведь только начала жить той жизнью, о которой мечтала! Нельзя так просто взять и все потерять.

– Агент, наверное, просто хочет пообщаться, как и сказано в письме. Мне кажется, ты слишком много додумываешь, – утешает Джек, пока я пытаюсь хоть как-то накраситься.

Обычно я не трачу время на полный макияж, когда не нужно работать. У меня это не очень хорошо получается. Дрожащими пальцами я нащупываю помаду в глубине сумки и стараюсь немножко успокоиться, чтобы получилось накрасить ею губы, но вдруг с опозданием замечаю, что ярко-красная помада вовсе не моя. Это ее помада – женщины, которая оставила тут этот тюбик в мое отсутствие. Я успела накрасить только нижнюю губу, и я так растеряна и измотана, что в какой-то момент всерьез раздумываю, не оставить ли все как есть.

– Это просто какая-то глупая статья, завтра никто о ней не вспомнит, и я уверен, что твоему агенту наплевать, есть ли у тебя любовник, – добавляет Джек.

Я поворачиваюсь к нему:

– Но мы не любовники.

– Мне можешь не рассказывать.

Он сидит на половине Бена, подняв ноги на кровать. Я не сделала ничего плохого, почему же я чувствую себя такой виноватой?

– И все-таки я не понимаю, как Дженнифер Джонс могла сделать эти снимки, – говорю я, крася верхнюю губу и глядя в зеркало.

На секунду мне кажется, что из зеркала смотрит лицо Алисии. Мысль, что у нее роман с моим мужем и что они вдвоем пытаются меня подставить, все еще кажется притянутой за уши, но, может быть, я слишком рано от нее отказалась: в мире случаются и более невероятные вещи. Бен красивый и обаятельный, веселый и остроумный – по крайней мере, таким он показывает себя остальному миру. Никто и не поверит, каким становится Бен за закрытой дверью. Стоит мне представить их вместе, я снова чувствую прилив ненависти, которая росла во мне все эти годы. Алисия изводила меня с самой школы.

– Ты близко знаком с Алисией? – спрашиваю я.

– Не очень, – отвечает Джек и начинает смеяться. – Вряд ли она сфотографировала нас тайком на свой «Айфон», а потом продала снимки журналистам, если ты об этом.

– Я не это имела в виду, – говорю я и тут же думаю, что в этом что-то есть. Будем мыслить логически. – На съемки не пускали посторонних, так что сфотографировать нашу постельную сцену мог только кто-то из съемочной группы. В баре, наверное, такая возможность была у многих, но откуда фотография из гримерки?

– Дженнифер Джонс ждала тебя в гримерке тем утром, когда брала у тебя интервью.

– И что?

– И, наверное, пока ждала, успела спрятать там камеру.

– Серьезно? Звучит невероятно. Она журналистка, а не Джеймс Бонд. Это вообще законно?

– Ты еще поймешь, что в наши дни ради сенсации люди готовы на что угодно, даже на вранье и неэтичные поступки.