Город чудес - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Ноков сосредотачивается, говорит с тьмой, вынуждает ее превратиться в окна, улицы и каналы, рассекает ее, как торговец сырную голову, пока беспредельный мрак не открывает окошки в реальность.

Он быстро находит ее тень. Он так часто бывал в ее комнатах в Аханастане. Иногда просто смотрел, как она спит, хотя она об этом не знает — по крайней мере, он думает, что она не знает.

Кавита Мишра. Единственная смертная, которая помогла ему добровольно.

Он смотрит на нее, наблюдая, как она тихо дышит во сне.

Иногда он задается вопросом: если бы она была его сестрой, его божественной сестрой, она бы его отыскала? Она бы его спасла? Наверное, нет — ведь его братья и сестры, как он успел убедиться, были так же слабы и невежественны, как он сам когда-то, — но вот если бы она оказалась какой-то другой частью его семьи?

Что, если бы она была его матерью? Она бы пришла ему на помощь? Она бы спасла его, когда никто другой не спас?

Он наблюдает, как она спит. Он был ее командиром так долго, что теперь все труднее и труднее относиться к ней беспристрастно. Она ведь, в конце концов, единственный человек, который ему близок в этом мире.

И он не хочет делать то, что собирается. Он не хочет ее просить об этом.

Внезапное воспоминание, как удар ножа.

Запертый на том корабле, в той крошечной коробке. И лицо за стеклом: Винья Комайд, злобно улыбающаяся.

«Ты полюбишь меня, дитя, — сказала она. — В конце концов тебе придется. Потому что я останусь единственной, кого ты будешь знать. Долгие, долгие годы».

Он вздрагивает. «Это не одно и то же. Я забочусь о Мишре не только потому, что она единственный человек, который у меня есть. Это не так».

Он не хочет признаваться в своем одиночестве. Признаться, что ты один, означает стать по-настоящему одиноким. А он теперь слишком силен для такого. Он преобразился, оставив позади унылые, жуткие дни детства, когда был всеми забыт и заброшен.

«Мы все должны стать сильнее». Он сглатывает, поднимает руку и погружает ее в свою темную грудь. Закрывает глаза, нащупывая искомое. «Мы все должны превзойти самих себя. Я должен… — Он находит то, что ищет, и вытаскивает наружу. — И она тоже должна».

В его руке черная жемчужина, крошечный, совершенный кусочек его сути. Кусочек, который, если его проглотит смертный, сделает того чем-то… большим.

Смертный станет его частью. Его сенешалем.

Ноков переводит дух и говорит:

— Мишра.

10. Дорога в воздухе

В божественные времена целью богов было творить реальность мира для людей.

Богов больше нет. Но кто-то по-прежнему должен этим заниматься.

Теперь задача говорить людям, какова реальность на самом деле, определять ее для них возложена на правительства. Ибо граждане в общем и целом совершенно неспособны делать это сами для себя.

Из письма министра иностранных дел Виньи Комайд премьер-министру Анте Дуниджеш. 1713 г.

Ивонна Стройкова приподнимает бровь и глубоко затягивается сигаретой.

— Итак, — медленно произносит она, — ты… уже был здесь, по твоим словам.

— Я знаю, это звучит безумно, — говорит Сигруд.

Тати и Ивонна молчат. Они просто смотрят на него. Его шаткий деревянный стул скрипит, когда он наклоняется вперед, потирая лицо. Он раньше уже много раз такое делал — возвращался, чтобы рассказать резиденту дикую историю, произошедшую на передовой, — но сейчас все кажется особенно трудным. Наверное, потому что история особенно дикая.