Город чудес - Роберт Джексон Беннетт (2019)

«Я, — думает он, — совсем не так все планировал».

Рыча, дрейлинг сражается с силой тяжести, ветром и холодом, поднимает левую руку и хватается за следующую скобу. Крепко держится, подтягивает себя вверх. Преодолев четыре скобы, наконец-то может применить ноги — и делает это осторожно, помня о том, что только что произошло на башне.

Он не соскальзывает. Переводит дух, закрывает глаза и наслаждается устойчивостью твердой и прочной гондолы, за которую можно держаться.

«Живой, — мысленно говорит он себе. — Ты живой».

Он взбирается на корпус гондолы. В верхней части есть большой аппарат с набором колес для продвижения по верхнему кабелю. Под ним — стеклянный смотровой купол, рядом с которым имеется очень маленький люк. Сигруд предполагает, что люк достаточно далеко от рубки — где, скорее всего, разместились противники — и, если его открыть, они не должны услышать шум или заметить перемену в давлении или внезапный приток холодного воздуха.

Впрочем, это если повезет. Поэтому Сигруд готовит один из пистолетов.

Он подбирается к люку, распластавшись на корпусе гондолы. Стеклянный купол рядом с ним, его синее стекло кажется кривым из-за слоев льда. Он видит смотровую площадку под стеклом. Она пустая, и это утешает. Он не был уверен, что сайпурка реквизировала гондолу, а не просто села в полную, но теперь похоже, что произошло первое — значит, невинные не попадут под перекрестный огонь. Все, что движется, будет врагом.

Он вытирает снег со зрячего глаза, моргает и изучает замок на люке. Сложный, очень сложный. Если повезет, он сможет…

Сигруд замирает. Краем глаза он замечает движение.

Он смотрит сквозь стеклянный купол в верхней части гондолы.

Молодой сайпурец в темном пальто прогуливается по смотровой площадке с сигаретой в зубах и винташем в руках.

Спрятаться на боку гондолы негде, так что Сигруд прижимается к корпусу и пытается отползти назад, к лестнице.

Слишком поздно. Сайпурец — несомненно, один из министерских работников — видит его через стекло. У него отвисает челюсть; сигарета, все еще с дымком, на секунду прилипает к губе, потом падает. Сигруд едва слышит, как он говорит: «Какого хрена?!»

Потом сайпурец поднимает винташ, и стеклянный купол взрывается.

* * *

Сигруд закрывает глаз и прячет лицо от летящих осколков. Он чувствует, как что-то горячее тяжело бьет в грудь, и думает: «Вот и все. Мне конец». Но боль не такая уж сильная, и это любопытно.

Сигруд слышит крики, выстрелы и лязг металла. Он открывает глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как корпус прямо перед его лицом внезапно выгибается наружу, точно резиновый, словно кто-то с другой стороны ткнул в него пальцем.

Отпрянув, дрейлинг смотрит вниз. Корпус покрыт такими выступами, и прямо там, где он прижимался грудью, их два: это места, где пули едва не пробили металл. Наверное, удар пришелся в грудину, но это гораздо лучше, чем поймать пулю.

«Повезло, — думает Сигруд. — Невероятно повезло».

Охранник все еще стреляет, калеча корпус вокруг смотрового купола. Сигруд поднимает свой пистолет и слышит, как сайпурец кричит: «Ублюдок! Ублюдок!»

Сигруд ждет. Еще два выстрела. Три. И пауза.

«Перезаряжает».

Дрейлинг высовывается над рамой купола, вскидывает пистолет и нацеливает его на сайпурца, который, присев на смотровой площадке, возится с пистолетом.

Охранник поднимает голову.

Сигруд стреляет один раз. Раздается резкий хлопок.

Над левым глазом сайпурца появляется маленькое аккуратное отверстие, и он падает.

Сигруд, опустив голову набок, прислушивается, нет ли других противников прямо под разбитым стеклянным куполом. Он слышит, как кто-то кричит изнутри гондолы: «Чандра? Что происходит?» — но это не близко. Кряхтя, он поднимается и, скользнув через осколки купола, тихонько перебирается на сиденье кожаного кресла.