Город чудес - Роберт Джексон Беннетт (2019)

Шара натягивает кофту на плечи. Сигруд жадно впитывает то, как она сидит, как двигается: она потирает правое запястье, слегка опухшее от артрита. Ее ноги застыли в неудобном положении — кажется, она нарочно так села, чтобы избежать нагрузки на спину. Глаза ужасно запали, и взгляд усталый, как будто она не спала с той поры, как он ее увидел в последний раз — в окне на борту суденышка за пределами Вуртьястана, тринадцать лет назад.

Она устало улыбается ему.

— Дело не только в последствиях чуда Мальвины.

— Что?

— Мой внешний вид. То, что Мальвина со мной сделала, утомляет, да… Но моя жизнь была такой же. Я подвергла свое тело большему количеству испытаний, чем следовало бы. Я старая, Сигруд. Точнее, надо говорить, что я была старой. Кто его знает, со всеми этими божественными трюками. Но ты… ты… — Она пытливо разглядывает его лицо, но, в отличие от Мулагеш, не удивляется тому, что находит. Наоборот, приятное смущение испаряется, и выражение ее лица делается хорошо знакомым Сигруду: «Пришло время заняться делами».

— Мальвина упомянула, что ты нашел «Салим», — говорит Шара. — Значит, ты успел пообщаться с Турин. И получить мое сообщение. Верно?

Сигруд садится возле ее кресла, чувствуя себя ребенком, которому бабушка рассказывает сказку.

— Да.

Она откидывается на спинку с болезненным, но довольным видом.

— Ага. Хорошо. Так славно, когда все идет по плану — даже если план включает твою собственную смерть.

— Ты планировала умереть?

— О, я всегда планировала умереть, — говорит Шара. — Это было, скажем так, неизбежно. Поразмыслить пришлось над тем, какая именно смерть меня настигнет. Так странно знать, какой конец был мне уготован. Кажется, все вышло по заслугам, не так ли? После всех наших афер с Комайд покончил именно сайпурский агент. Просто удивительно, что Кхадсе удалось прорваться.

— Через защитные сооружения вокруг «Золотого отеля»?

— Да. Как же у него это получилось? Ты смог выяснить?

— Чудеса в пальто и туфлях. Я использовал их, чтобы помочь Мальвине выбраться.

— А-а. Вот в чем дело. Понятно. — Она смотрит на Сигруда, и веселья в ее лице убывает больше чем наполовину: взгляд делается жаждущим и встревоженным. — И… и Тати. Ты ее нашел?

— Да.

— Вы с Ивонной ее сберегли? — быстро спрашивает она.

— Да. Врагу пока не удалось к ней подобраться. Она сейчас в безопасности в особняке Вотрова, здесь, в Мирграде.

Шара издает долгий и медленный вздох.

— Я бы предпочла, чтобы этого не случилось… Совсем как в былые времена, все собрались в Мирграде — друзья и недруги. Но в этом мире так мало безопасных мест. Мы должны держаться наших оазисов. Как она?

— Она… скорбит, — говорит он. — По тебе, Шара.

Она медленно вздыхает.

— Да. Так и должно быть. Из-за меня она столько перенесла…

— Она сильная, — говорит Сигруд. — Или учится быть сильной. Но… Шара… почему ты не сказала мне, кто она?

— Кто она?

— Да. Ведь Тати… — Сигруд смотрит на Шару. — Она божественное дитя.

Шара молчит. Ее лицо мрачнеет, и внезапно она кажется ужасно хрупкой.

— Они с Мальвиной родня, верно? — продолжает Сигруд. — Они так похожи… Тати — ее сестра. Да?

Губы Шары шевелятся, как будто ей не нравится вкус слов, которые предстоит произнести.

— Да, — тихо подтверждает она. — Да, умный мой Сигруд, ты прав. Они на самом деле двойняшки. Не близнецы, но двойняшки.

Наступает долгая тишина.

— Мальвина — дитя прошлого, — говорит Сигруд. — А Тати… Тати — божественное дитя будущего. Верно?

Лицо Шары от этих слов болезненно морщится.

— Мальвина об этом упоминала, — произносит Сигруд. — О божественных владениях. Вот почему Тати иногда знает, что должно случиться.

Шара долго молчит. Когда она снова начинает говорить, ее голос опять превращается в хриплое карканье: