Право на месть - Сара Пинборо (2019)

Свет на светофоре сменяется на зеленый, но я трогаюсь с места только после того, как машина сзади начинает сердито гудеть. Мой шок не похож на шок всех остальных. Все остальные не были лучшими друзьями Лизы. Я снова думаю о пропущенном обращении в СРБ[12]. Одна простенькая бумажка могла бы изменить все. Лиза, возможно, никогда бы не устроилась на такую работу – ведь поддельная личность не пройдет проверки в полицейском архиве. Я бы никогда с ней не познакомилась. Не было бы десяти лет дружбы. Этого никогда не было бы. Сворачивая на подъездную дорожку, я пытаюсь открутить назад прошлое, исключить из него Лизу. Не получается. Она так вплелась в меня, что это невозможно.

Слава богу, никакой прессы у дома нет. Вероятно, они сейчас в школе и у друзей Авы. Бедняжка Ава! Они еще не разобрали жизнь Лизы настолько, чтобы увидеть там меня, но это неизбежно. Даже когда я мысленно пытаюсь дистанцироваться от нее, прошлое накатывает на меня – дни рождения Авы, смех над «Танцами со звездами» в прошлом году с одновременным поеданием блюд из китайского ресторана, вино после работы. Все так повседневно, и все же мне нравилось. Мне это было нужно.

Горячие слезы обжигают мое лицо. Сколько из этого было ложью? Где кончилась Шарлотта и началась Лиза? Я не могу соединить их в одно лицо. Злобный ребенок, который совершил это ужасное, страшное преступление, и робкая женщина, которая постепенно заняла такое важное место в моей жизни. Шарлотта и Лиза. «Лизы никогда не существовало», – снова говорю я себе и ощущаю новую волну скорби. Нет, она существовала, но была ненастоящей. Теперь она исчезла, и я больше никогда ее не увижу. Ничего не могу с собой поделать, но я скорблю по нашему прошлому, хотя и делаю вид, что все прекрасно. Иллюзии могут быть ложными, но любовь настоящая.

Лиза была моим лучшим другом, и я ее любила. Но что мне делать с этим? Что это говорит обо мне?

Мне не стоит удивляться, думаю я, устало выходя из машины, вижу «сааб» Ричарда, он все еще стоит перед гаражом. Я взяла себе привычку влюбляться в иллюзии. У меня болят ребра. На сей раз они не сломаны – только синяки. Опыт учит разным видам боли, но спина у меня болит, и темно-фиолетовая бабочка образуется на левом боку.

«Ты понемногу тоже лгала Лизе, – говорит тоненький голос у меня в голове. – Идеальный брак, которым она так восхищалась». Я заставляю этот голос замолчать. Это дело личное. Перед тем как открыть дверь, я делаю глубокий мучительный вдох.

Только когда Ричард засыпает, я неслышно спускаюсь вниз. Он вернул мне мой телефон, и на кухне безупречный порядок – он все вымыл и убрал после обеда, который сам приготовил. Мои нервы натянуты. Что-то тут не так. Он так быстро не успокаивается – за слепой яростью обычно следуют минимум двадцать четыре часа холодного бессловесного обращения. Только после этого наступают раскаяние и сожаление вместе с выворачиванием наизнанку событий, и каким-то образом получается, что во всем виновата я, потому что «ну ты же знаешь, какой я бываю». На сей раз все как-то очень уж быстро.

Это должно насторожить меня, но я слишком устала, чтобы разгадывать, что он надумал. Я ставлю чайник. В голове у меня Лиза и мой собственный позор: я лучшая подруга и потому должна была знать. Но я смотрю на подставку для ножей и думаю о Ричарде наверху, спрашиваю себя, сколько нужно времени, чтобы довести человека до убийства. Господь свидетель, я должна быть близка к этому, но, сколько бы он ни выколачивал из меня любовь, я бы не смогла его убить. Я выкидываю пакетик от чая в мусорное ведро и вижу в нем то, что осталось от былых отношений. Нет, Ричард не успокоился.

Одним глазом я поглядываю на лестницу, пытаясь еще раз набрать номер Авы. Я люблю Аву, как только можно любить ребенка. Вероятно, я больше не смогу любить Лизу, но Ава остается в моем сердце. Мне нужно что-то в сердце.

На этот раз автоответчик молчит. Просто гудки в никуда. Словно ее никогда и не было.

28

Ава