Право на месть - Сара Пинборо (2019)

Заметила ли Элисон пропажу денег из бумажника? Я взяла тридцать фунтов, когда она говорила с мамой перед уходом. А вчера я взяла двадцатку у психиатра. Она сегодня не приходила, так что хрен его знает – подозревает меня или нет.

В любом случае полсотни должно хватить, если я найду телефонную будку, чтобы вызвать такси, или если автобус еще ходит. Мне нужно добраться до загородной дороги, где мы собираемся встретиться. Где нас никто не увидит. Отсюда до нее далековато, но ничего страшного. Мы договорились на четыре ночи, так что времени у меня хватает. Если его там нет, я пойду к Андж или Джоди. Но он там будет непременно. Он меня любит. Когда мы будем в безопасности, я сообщу друзьям, чтобы не беспокоились. Мне еще придется разобраться и с другой проблемой – тонкой голубой полоской, Джоди мне обещала с этим помочь, но он и сам поможет. Я точно знаю. Он с таким пониманием отнесся к истории с Кортни, хотя и не без ревности. Если придется сделать аборт, то я после этого буду чувствовать себя более взрослой? Буду ли я ему казаться более взрослой? Когда-нибудь у нас, может, будут наши собственные дети, но пока я только хочу, чтобы из меня убрали эту штуку. Может, она сама уйдет. Когда меня не тошнит, я могу делать вид, будто ее там и нет.

Я жду; наконец в доме наступает полная тишина. Сердце у меня колотится. Во рту сухо. «Он там будет, он там будет», – повторяю я себе. Я откидываю одеяло и тихонько встаю. Пока не надеваю туфли. Они подождут, пока я не выйду из дома.

Я собираю вещи, проверяю карманы – на месте ли деньги, а потом крадусь к двери.

Вот оно, думаю я. И через секунду меня уже нет.

33

Мэрилин

– Смотри. Вот здесь. Видишь? – Ричард держит перед моим носом журнал. – Это сделала она.

Миссис Голдман, божий одуванчик, которая живет – жила – по соседству с Лизой, смотрит на меня с обложки. Вид у нее хрупкий. Неужели ее кто-то силком заставил? Журнальчик грязненький, не журнал – сплетник, такие обычно лежат в приемных у дантиста и других докторов, хоть и нацелены на более степенную аудиторию, чем читательницы «Клоузер» или «Хит». Я смотрю на заголовок над фотографией миссис Голдман: «Соседка Шарлотты Невилл рассказывает все – тайная жизнь детоубийцы». Я беру журнал, кладу его, листаю до нужной страницы. Выделенная цитата: «Я всегда знала, что она какая-то не такая. Одиночка».

– Вранье, – говорю я, отворачиваясь, чтобы перемешать кофе. – Как ей только не стыдно? Лиза для нее, чертовки, все время покупки делала и еще покупала ей на свои что-нибудь вкусненькое. Она заходила к миссис Голдман чаще, чем ее собственные дети.

– Суть не в этом. – И тут я слышу металл в его голосе. Он теряет терпение со мной, когда из игры в любезность ничего не вышло. – Если ей удалось сплавить это говно в общенациональный журнал, то, может, и нам принять предложение «Мейл»? Все только и хотят твоей истории. Как ты, ее никто не знал.

– Судя по тому, как обстоят дела, я бы сказала, что я ее вовсе не знала.

И у меня нет на это времени. Мне нужно на работу, поэтому я проскальзываю мимо – осторожненько, бочком – к моему плащу, чувствуя напряжение, которое исходит от мужа, когда он пытается сдерживать свою ярость.

– Не понимаю, почему ты не хочешь. – Он идет за мной в коридор. – Деньги просто ни за что. Это помогло бы нам решить наши финансовые проблемы.

«Не мои проблемы, – так и просится у меня с языка. – Твои».

– Нет, ни за что. Это грязь. Низкопробность. Ты всегда так говорил обо всех, кто продает им истории.

– Ты ее словно защищаешь, – рычит он. – Всегда ее защищаешь.

– Не говори глупостей.

– Ты сама только что это сделала. Когда говорила о старухе.

Я останавливаюсь у двери:

– Я бы не хотела, чтобы Ава прочитала такую статью. В которой я бы говорила о них за деньги. Ей сейчас вообще некому доверять.