Исчезновения - Эмили Мерфи (2019)

– Уилл дома? – спрашиваю Майлза, когда вхожу в двери, избавляясь от пальто.

Когда он отвечает, вижу полупережеванные кусочки сэндвича у него во рту.

– Он ушел какое-то время назад с коробкой инструментов.

Хм-м-м.

– Эй! Где ты был сегодня? – спрашиваю небрежно Уилла, когда он входит через парадную дверь час спустя. Я сижу на диване в библиотеке его отца с домашним заданием, где мы обычно делаем его вместе. Замечаю, что он без коробки с инструментами.

– А, особо нигде, – говорит он. – Просто надо было сделать кое-что.

Приподнимаю брови и громко перелистываю страницы учебника. Подчеркиваю запись в тетради. В животе покалывает, когда он садится рядом со мной, и я продолжаю ждать, когда он упомянет гонки, какой-нибудь знак или взгляд, записку, подкинутую мне, пока никто не смотрит. Но мы вместе занимаемся в библиотеке доктора Клиффтона, одни, и он все еще молчит. Мое возбуждение тускнеет, когда мы садимся за ужин. Может, он просто больше не будет участвовать в гонках, как и пообещал отцу.

Миссис Клиффтон принимает окончательное решение по поводу турнирной вечеринки за ужином из свиных отбивных, окруженных золотистыми ананасами.

– Мы решили провести ее, – объявляет она, опуская вилку. – И пригласим людей из Чарлтона тоже. Нам нужно собираться вместе в такие времена. – Она смотрит на доктора Клиффтона, и он согласно кивает. Всего за несколько дней они уже стали лучше читать по губам друг друга.

– Каждому нужно что-то яркое в такое безрадостное время, – говорит доктор Клиффтон, накладывая салат на тарелку.

– Согласитесь, что эти последние шесть месяцев точно были ужасны? – спрашивает миссис Клиффтон. И тут же ее лицо заливается краской. – Кроме того, конечно, что вы с Майлзом остановились у нас, Айла, я… я… не хотела, – говорит она, но мой желудок скручивается в узел, и ее слова висят в воздухе над нами весь остаток ужина. Как будто внимание всех притянуто к этому самому факту.

Как существенно хуже все стало в Стерлинге за то короткое время, что мы с Майлзом провели здесь.

Глава 41

Тем вечером я желаю всем хороших снов и закрываю дверь спальни, но вместо ночной рубашки натягиваю черный свитер и брюки. Трачу почти час на изучение фотографии Джин Тирни в журнале, пытаясь на ощупь уложить волосы такой же гламурной волной, как у нее. Потом сажусь на кровать с открытым сборником стихов на коленях, пытаясь не думать о том, что сказала миссис Клиффтон, и перечитывая одни и те же строки снова и снова.

Сразу после одиннадцати тридцати навостряю уши, заслышав звук шагов Уилла. Он, наверное, думает, что ведет себя тихо, но я слышу мягкий переступ его ног по ковру в коридоре. Закрываю книгу и встаю, и сердце тоже рвется вверх. Шаги останавливаются прямо за моей дверью, и я жду, когда он постучит.

Но потом, после томительного для меня ожидания, шаги снова раздаются дальше по коридору и затихают в единственном скрипе на лестнице. Требуется лишь легчайший шорох закрывающейся парадной двери, чтобы я наконец призналась самой себе, что он ушел. Без меня.

Я сижу долгое мгновение, сжав руки в кулаки на коленях.

Что сейчас произошло?

Потому ли это, что он неожиданно осознал, насколько все стало плохо, когда мы с Майлзом появились здесь? Или потому, что он устал, оттого что я повсюду таскаюсь за ним? Был ли он добр из жалости, а втайне считал меня обузой? С ужасом думаю: «Может, он хочет побыть один с Элизой, и я ему мешала бы».

Шишка на кончике правого уха горит, словно Диксон Фейервезер снова шепчет в него. Срываю с себя темную одежду и кидаю ее в шкаф. «Мне все равно», – сердито думаю, переодеваясь в ночную рубашку, проводя пальцами по волосам.