Исчезновения - Эмили Мерфи (2019)

Когда я схожу с поезда, Ларкин ждет меня, низко надвинув шляпу на глаза. Мы садимся в автобус, отвозящий посетителей Турнира, и усаживаемся на разных рядах. Он выходит, когда мы доезжаем до Стерлинга, и я спешу, чтобы не упустить его из виду. Следовать за Ларкиным по центру города неприятно, словно настоящее накладывается на прошлое как кусок испорченного стекла. Вот бензоколонка. Ателье, где я получил свою плохо кончившую форму. Универмаг Фитцпатрика. Новый кинотеатр и магазин содовой выглядывают как язвы. Тихие тротуары из моих воспоминаний запружены посетителями Турнира побратимов. Мы сливаемся здесь с толпой лучше, чем я мог надеяться.

Чем дальше отходим от города, тем толпа становится все реже, и мы срезаем путь через лес, чтобы держаться подальше от главной дороги. Я спешу, чтобы не отставать от Ларкина, который движется быстро, и, когда наконец выходим на пыльную проселочную дорогу, мне приходится сдержать крик.

Я узнаю дом – даже сейчас, хотя он почти полностью сожжен. Что-то темное поднимается у меня в груди и горле. Я никогда не хотел снова сюда приходить.

Здесь я в последний раз видел Джульет живой и состоялся наш последний разговор.

Я отворачиваюсь, когда мы проходим мимо дома.

– Стивен!

Я моргаю. Почти могу услышать страх в голосе моей приемной мамы Элеанор, когда я ворвался через парадную дверь и, наверное, выглядел так, словно готов убить кого-то. Я бежал весь путь домой от озера в тот день, все еще пылая яростью от сказанного мне Матильдой на дороге. Снова у Джульет было то, чего у меня не было. Она вернула свое отражение.

Но все оказалось еще хуже, чем просто это. Она отказалась от меня, отрицала, что у нас одна кровь. Она сказала это даже своей самой близкой подруге.

– Все нормально? – спросила Элеанор.

Я проигнорировал ее вопрос и взлетел по ступеням. Ноги у меня сильно тряслись после бега. Даже после многих лет, потраченных на их укрепление, они все еще могли подвести меня.

Джульет вздрогнула, когда я вошел в ее комнату. Ее чемодан лежал на кровати. Как только она повернулась ко мне, я заметил свежую царапину на щеке.

Сначала она улыбнулась, увидев меня, но потом, когда заметила выражение моего лица, ее улыбка погасла.

– Ты тоже пришел присоединиться к охоте на ведьм? – горько спросила она, отворачиваясь. – Если не слышал, все ненавидят меня.

Она кинула одно из своих платьев в чемодан.

– Ну, – прохрипел я, в горле было сухо, как в пустыне, – может, ты это заслуживаешь.

– Стивен! – Стопка свежевыстиранных рубашек выпала из ее рук. – Что ты имеешь в виду? – Она смотрела на меня с недоумением, которое сводило меня с ума. Я сжал зубы.

– То есть я знаю, что в последнее время мы утратили прежнюю близость… – начала она, снова отворачиваясь к чемодану, но я больше не мог выслушивать ее снисходительные слова.

– Знаешь, каково было расти рядом с тобой? – спросил я, прижавшись к стене. Я чувствовал, что опасно так близко подобраться к этому вопросу. Спрессованные, накопившиеся годы ярости, горячие и плотные, как угли. – Ты даже никогда не думала, каково это было для меня. – День за днем махать ей на прощание из окна, когда она убегала в школу. Проводила дни, смеясь с друзьями и учась у настоящих учителей. Бегала домой на идеально сильных ногах. – Было достаточно сложно расти изолированным калекой, без того, чтобы ты бросала мне свою жизнь в лицо на каждом повороте.

Она в изумлении уставилась на меня.

– Я… – Она тяжело села на кровать. – Откуда все это?

– Но этого было недостаточно, не так ли? – продолжал я. – Ты взяла мой чертополох для вариантов. – Потрясение на ее лице проявлялось все сильнее. Словно она даже и не помнила, откуда взялся чертополох. – Этот чертополох мог стать единственным, что наконец заставило бы людей увидеть меня. Но тебе все это нужно было только для себя самой.

– Стивен…