Подонок - Ульяна Соболева (2020)

Ухмыльнулся, запрокинув голову, сверкая зубами и татуировками на длинной шее, доходящими до подбородка. Черепа и розы, шипы и лезвия. Отдает болью и смертью.

— Отпустить? — затянулся сигаретой, выпустил кольца дыма мне в лицо, — Я хочу, чтоб ты убралась из этого города. Сегодня. Я даю тебе три дня. Поняла? Через три дня я превращу твою жизнь в ад!

Нельзя показывать, что мне страшно. Я должна держаться изо всех сил. Он ищет мою слабость, хочет напугать и как только у него получится — сожрет.

— Я не уберусь. Здесь мой дом и я вернулась навсегда. Тебе придется с этим смириться, Демьян!

Осмелев, посмотрела ему в глаза. Они у него зеленые. Очень зеленые. Светлые, прозрачные, с ледяным блеском. Ударил кулаком возле моего лица изо всех сил. И я зажмурилась. Больше всего я боялась кулаков. Едва видела их начинали трястись колени.

— Ты, кажется, не поняла меня. Я не спрашиваю хочешь ты или нет, — приблизил лицо к моему лицу. От него пахнет сигаретами, ментолом и какой-то дикой, молодой похотью. От нее страшно и по телу дрожь пробирает. — Тебе нет места здесь! Пошла вон отсюда!

— Я здесь живу! Здесь мой дом! Мне негде больше жить!

— А мне по хер! Здесь нет твоего дома! И никогда не будет! Просрала ты свой дом, когда с падалью той ускакала и брата моего бросила!

Тяжело дыша, смотрю ему в глаза. Надо выдержать этот взгляд. Надо просто не показывать ему насколько мне страшно. Пусть не думает, что может вот так запугать меня. То, что он сын генерала Галая не дает ему права выгонять меня. Наклонился еще ниже и взял пальцами прядь моих волос, а потом щелкнул зажигалкой, и она вспыхнула. Я даже не успела закричать от ужаса, а он тут же сжал ее ладонью и погасил огонь.

— В следующий раз будешь полыхать как факел! Все шмотье на тебе сожгу! Голая домой пойдешь!

Осмотрело с ног до головы и от взгляда этого наглого током пронизало. Взгляд мужской, откровенный, жгучий и сумасшедший. Вспомнила те картинки… и вздрогнула.

— К кому приехала? К е*арю? К тому, с которым от брата свалила? Где он? Я ему яйца отрежу!

Я дрожала и не могла ничего сказать, меня просто трясло и воняло собственными сгоревшими волосами. Он ненормальный. Не знаю на что еще способен этот…этот отморозок.

— Отпусти меня. Я ник кому не приехала. Одна я.

Провел пальцем по моему подбородку. Холодный. Ледяной. Очертил скулу, тронул губы.

— Хорошо жила пока он в могиле гнил? М? Наслаждалась? Дырки свои подставляла всяким членам вонючим? И как? С ними лучше?

Игнорировать оскорбления, игнорировать мерзкий тон. Это его способ запугать, сломать.

— Нормально жила…послушай… я понимаю, что ты чувствуешь. Понимаю. Ты любил Богдана и…

— Заткнись, сука! — рыкнул мне в лицо и схватил за горло, — Имя его даже в голове у себя не произноси. Ты не достойна ни одной буквы! Из-за тебя он умер! Из-за тебя, тварюка! Из-за тебя его в цинке привезли! Если бы не ты…не пошел бы туда! Стерва…предала! Ууууу, блядь, как же я тебя ненавижу!

И мне не просто страшно, меня от страха парализует так что ноги немеют и руки. А он вдруг волосы мои за ухо заправил, убрал с лица с обеих сторон. Смотрит то в один глаз, то в другой, большим пальцем надавил на нижнюю губу, тронул передние зубы.

— Боготворил тебя, святой считал. Боготворил…, - словно себе под нос, — А ты шлюха обыкновенная оказалась!

А сам ладонью ведет по плечу к груди и меня вот-вот от истерики бить начнет крупной дрожью. Развернул резко лицом к двери, вдавил в нее. Я закричала. А он прижал всем телом и рукой начал юбку задирать.

— Не надо…пожалуйста, — извиваясь, пытаясь оттолкнуть, высвободиться, но он цепкий, жестокий, грубый. Толкает, давит, выкручивает руки. Дернул на мне трусики, сильно, порезав кожу возле ноги.

— Неееееет! Не надо1 Демьяяян…не смей!

Вдавил лицо в дверь и прошипел над ухом.