Подонок - Ульяна Соболева (2020)

Выскочила на дорогу, чтоб перейти к остановке и увидела, как она на меня едет — красивая белая иномарка. Та самая. От удара и от боли все почернело. Кажется, я закричала имя дочери и…утонула в черноте, ушла в нее с головой.

Демьян

На душе было не просто мерзко — там выжженая пустыня, там завывает ветер, песок дерет горло и легкие, мучает жажда. По ней. Сильная, до ломки, до прострелов в висках и бешеного, адского стука сердца.

Он сделал это. Сделал то, о чем мечтал с того самого момента как она укатила со своим долбаным любовником. Опустил ее в грязь, втоптал и раздавил там, как гадкое насекомое…только почему ему кажется, что гадкое насекомое это он сам, а грязь вонючей жижей затапливает его изнутри. Он сам весь вонючий и грязный. И нет удовлетворения. Нет триумфа, радости, подъема. Ни черта нет. Он пустой. Грязный, пересохший и пустой.

И только глаза ее видит.

«Люби меня, Дёма»…эти слова вскрыли ему вены, разорвали душу. Он мог бы остановиться. Мог бы. Он хотел. Выскочить из аудитории, найди Панка, отобрать у него сотовый и прекратить трансляцию.

Но не остановился. Оно смешалось все вместе. Адская похоть, злость, ревность и вызов ее. Панкратов подначивал, что училка согласилась. Что он ее отымеет вместо самого Демона. Тот и дойти не успеет как Панк разложит ее на столе и оприходует.

Ему тогда показалось, что так и могло быть. Слишком рядом стоят, слишком похотливо глазки Панка горят, и эта…в блузке своей указочкой по доске водит. Сексуальная до судорог. Всегда, в любой одежде.

Панка захотелось мордой о доску, а ее…грязно вые***ть. Прямо там. Что он и сделал. Только закрывал ее от камеры спиной. Все что видеть могли это его задницу и ее коленки.

Ее уволили. Сразу же. Не прошло и дня.

Видео Демон не пересматривал. Попытался. Но его стошнило. Что-то пошло не так. Что-то гадски пошло не так.

Он цеплялся за право мести. За воспоминания о цинковом гробе с телом брата, о бледном лице отца, о каменной плите с выбитым именем и портретом Богдана. Отец тогда так и сказал «все из-за суки этой, все из-за нее. Она мне сына сломала…отобрала моего мальчика. Будь она проклята, тварь».

Он тоже проклинал. Не раз и не два. Проклинал когда мастурбировал на ее образ, проклинал когда трахал девчонок и видел ее лицо, проклинал, когда на могилу Боди цветы носил, проклинал, когда ни с одной не складывалось…Потому что на нее не похожи.

Нирвана встретил его у дверей универа. Радостный, какой-то весь на подъеме. Какого хера непонятно. Он с ним давно не общался.

— Ну чо…красава. Отымел ее таки. Ну ты самцоооо, ну самцооо. Я смотрел и завидовал. Повертел бы хоть. Людям показал. Зад у тебя отменный, но меня все же вставляют женские булочки. Ты б ее сиськи…

— Завали пасть!

— Че?

— Пасть, сказал, завали. Проехали. Не хочу обсуждать.

— Ну, да. Вставил ей и теперь неинтересно. А я может подробности хочу. Ей же вся мужская часть универа теперь мечтает засадить и я в том числе…

Сам для себя не заметил, как схватил Нирвану за шкирку и впечатал в колонну. Как и всей мужской части универа ему хотелось отрезать яйца вместе с Нирваной.

— Только подойди к ней я тебе голову сверну и зубы пересчитаю.

— Так я даже если хотел бы. Не смог. После того, что случилось. Ей теперь долго никто не вставит.

Ослабил хватку, глядя в небольшие глаза Нирваны с туманной поволокой после парочки косяков марихуаны. Нарик хренов. Вечно чем-то закидывается. У отца деньги только на это дерьмо и тянет. Как Демон раньше не замечал и как раньше не бесило, черт его знает. Сейчас раздражало до трясучки.

— Что случилось? Ты о чем?

— Дык…училку машина вчера сбила. Почти насмерть. Весь универ об этом гудит. Она в реанимации. В неотложке. Вот-вот ласты склеит.