Подонок - Ульяна Соболева (2020)

Страшный взгляд исподлобья, длинная челка, зеленые глаза волчонка. Смотрит так, что мороз по коже пробегает. Взгляд совершенно не детский, как и изгиб губ. Презрительный. Руки в карманах, длинная шея вытянута чуть вперед. Одновременно и жуткий, и красивый. Еще угловатой красотой, но скорее отталкивающей. Я бы не решилась встретиться с таким в темном переулке.

— Не думал, что ты теперь трахаешь таких убогих. У тебя испортился вкус? На какой помойке ты ее нашел?

Улыбка с моего лица тут же пропала, и я стиснула пальцы так, что они захрустели.

— Думай, что говоришь, Демьян. Михайлина — моя невеста.

— Очередная шлюха— блондинка? У тебя к ним слабость, как у папаши?

От воспоминаний отвлекла Наталья Ивановна. Она зашла в туалет и громко говорила по сотовому, запираясь в кабинке, которая дергалась и тарахтела, пока та примащивала в ней свое грузное тело.

На секунду подумала о том, что я здесь делаю. Зачем я здесь. Почему уехала из тихого места именно сюда… Потому что ты должна была уехать, потому что только здесь есть шанс для Поли.

Я медленно поднялась по лестнице. Зайти снова в аудиторию означало проиграть, означало, что у меня ничего не вышло. Выдохнув, я толкнула двойную дверь и замерла на пороге. Студенты столпились в кучу. Они хохотали и что-то рассматривали.

— Это что — Китай или Корея? На каком вонючем рынке она это купила?

— Посмотри, там нет ее трусиков?

— Ты хотел сказать, бабушкиных парашютов?

— Глянь, а гондоны есть?

— Опачки, тампоны. Четыре капли.

— У телочки сегодня месячные.

Кровь прилила к лицу, меня пошатнуло, и сердце дернулось, поднимаясь к горлу. Они…они рассматривали мою сумочку. Демон уселся на стол и вытаскивал по одному предмету, а все остальные дружно ржали. Бросилась к ним.

— Отдай! Как ты смеешь! Тыыы!

Наглый ублюдок вскочил на стол ногами, поднимая сумку вверх. Он изменился. Повзрослел. Его страшный, волчий взгляд теперь повзрослел. Вместе с ним наверняка повзрослела его жестокость, цинизм и…хищность. Мне стало не по себе. Где-то вдалеке возникла злорадная мысль, что я рада тому, что он страдал. Что жизнь его побила и потрепала. Жаль только не сломала. Эта жестокость, равнодушие, надменность — все осталось в ледяных глазах. Светлые, неживые. Больше похожие на цвет трясины в болоте, наполненные высокомерием. Он меня пугал… как и раньше, если не сильнее. Он — враг. Я это ощутила всей кожей. Смертельный враг. Настоящий.

— А ты отбери.

— Не ты, а вы!

— Тыыыыы, — нагло выпячивая губы, глядя на меня, как на вонючее насекомое, — для «вы» надо дорасти.

— Сумку отдай!

— Отбери!

И никто ничего не говорит. Они смотрят. Все. С любопытством, с интересом и азартом. Кто-то снимает на телефон. Обступили кругом. Если меня разорвут на части — это будет лишь интересный сюжет для инстаграма.

— Нирвана, дверь придержи там, а мы поиграемся. Эй… смотри, твоя сумочка с твоими тампончиками. Какие еще секреты в ней есть? Вибратор? Вряд ли тебя кто-то…такую жалкую.

Вся красная, дрожащая от стыда, унижения и неверия, что это действительно происходит, я влезла на стол, чтобы отобрать у него сумку. Но проклятый подонок высоко поднял руку вверх и просто дергал сумкой, как приманкой.

— Але ап. Ап. Ап. Прыгай. Давай. — потом наклонился ко мне. — Можешь попросить. На коленях. Я верну.

— Отдай! — дрожа от ярости, задыхаясь, стараясь не расплакаться, я вцепилась в его руку. — Отдай немедленно!

— Попроси!

— Ты… ты — подонок!

— Демон, кажется, сюда идут. Все. Закругляйся.

— Шлюха! — выцедил мне в лицо и швырнул сумку на пол. Все содержимое высыпалось, покатилось по полу. Он соскочил ловко со стола, наступил массивной подошвой на маленькое зеркальце, выпавшее из моей сумочки, и, толкнув плечом нескольких студентов, вышел из аудитории.

* * *