Двойная звезда. Том 2 - Дана Арнаутова, Ирина Успенская (2019)

Он все же не выдержал и, уже войдя в общежитие, сорвался на бег, одолел три лестничных пролета, почти этого не заметив, и остановился у самой двери комнаты Ревенгар. И замер, не решаясь толкнуть дверь, почти видя опустевшую комнату, застеленную с вечера кровать или, может быть, свернутый из одеяла валик, накрытый покрывалом, книги, которые она никогда больше не откроет…

«Грегор, возьми себя в руки, чтоб тебя! Если боишься открыть дверь — открой ее, наконец, и не смей бояться!»

От толчка дверь распахнулась, и Грегор шагнул за порог с той решительностью, с которой там, на границе, вел людей в атаку и бросал смертельные проклятия на остатках резерва. Бросилось в глаза приоткрытое окно, стопка книг на столе, пустая кровать — та, на которой должна была спать соседка Ревенгар…

И на второй кровати — смешавшиеся на подушке волосы, медно-рыжие и пшенично-светлые…

Барготовы подштанники! Да что здесь?!..

Грегор обошел кровать — и окаменел. Ревенгар, перемазанная то ли пылью, то ли кладбищенской землей, полностью одетая — разве что накидка висела на спинке кровати, да сапоги стояли у тумбочки — сладко спала, а рядом с ней так же безмятежно спал совершенно незнакомый Грегору мальчишка… нет, юноша! Лет шестнадцати на вид, не меньше, и так же совершенно точно не адепт, судя по одежде и отсутствию ученического перстня…

Проклятье! Да какая разница, адепт этот сопляк или нет?!

У Грегора потемнело в глазах, а потом ослепительной вспышкой пришло воспоминание…

— Милорд Бастельеро! — Джастин, камердинер Малкольма, остановил Грегора у самых дверей королевской опочивальни. — Вам… прошу прощения, его величество еще спит! Вам туда нельзя!

— «В любое время дня и ночи, без вызова и доклада!» — продекламировал Грегор. — Отойдите, Джастин, у меня срочное дело!

— Но…

Грегор молча толкнул дверь и вошел, не слушая, что там еще лепечет камердинер. И замер в дверях.

Малкольм не спал. Еще как не спал! И не он один! Его «Прекрасная Джанет», пустоголовая фрейлинка, льнула к королю кошкой в охоте, а Малкольм…

Грегора замутило от непристойной откровенности происходящего!

— Малкольм, — процедил он, как только смог вдохнуть.

Они даже не заметили, что кто-то вошел!

Малкольм поднял голову, уставился на Грегора бессмысленными глазами…

— Пошел вон, Бастельеро!

Девица, тоже увидев наконец постороннего, взвизгнула, отстраняясь от любовника, и Грегор, с отвращением взглянув на нее, пожал плечами.

— Как прикажете, ваше величество. Я пришел поговорить с вами о ее высочестве Беатрис, но если вы заняты…

Беатрис… Имя опьянило, закружило голову, как лучшее вино, и Грегор с мстительной радостью увидел, как фрейлинка бледнеет и обхватывает плечи руками.

— Беатрис?! — взревел Малкольм зимним вурдалаком. — Убирайся к Барготу, я сказал! Я не желаю говорить о Беатрис, слышишь?!

— Попрошу вас выбирать слова, когда говорите о ее высочестве, — тихо проговорил Грегор, опустив глаза и еле сдерживая пылающую внутри ярость.

Проклятье, как Малкольм может опускаться до придворных распутниц, если всего лишь через месяц он станет мужем лучшей девушки мира? Самой прекрасной, самой добродетельной, самой…

— Если она тебе так по сердцу, женись на ней сам! — ощерился Малкольм, прижимая к себе фрейлинку и поспешно набрасывая на нее покрывало. — Я буду у тебя в неоплатном долгу, клянусь! А теперь — убирайся, наконец!..

…Юнец шевельнулся, промычал что-то неразборчивое, повернулся — и, обняв девчонку Ревенгар, как любимую игрушку, притянул ее к себе…

«Хорошо, что этого не видел никто, кроме меня… хорошо… Хорошо?! Еще миг! — подумал Грегор с внезапно накатившим холодным спокойствием. — Если этот щенок останется здесь еще хоть на миг, я убью его сам. Проклятье, не для того я клялся Дориану, что присмотрю за его дочерью, чтобы ее репутацию разрушил какой-то юный мерзавец!»