Враг моего мужа - Лина Манило (2020)

Как-то раз в ленте мне попадается видео, Я несколько раз жмурюсь, но с каким-то мазохистским упорством нажимаю на ссылку. Сначала лишь голоса. Редкие хлопки, чьи-то пустячные разговоры. После в фокус попадает блондинистый затылок, но камера стабилизируется, а невидимый оператор из народа проходит вперёд, пока не захватывает в объектив явно школьный двор. Куча ребятишек, их взволнованных родителей, просто ротозеев. Многие с телефонами, другие просто слушают.

А в центре, на первой ступеньке...

Коля.

Нет, там много и других людей, но первые мгновения вижу только его ненавистную рожу. И пусть, знаю это, кошмары снова вернутся, смотрю до рези в глазах.

В окружении своей извечной свиты, Коля улыбается так широко, что я всерьёз опасаюсь: у него лопнет кожа на щеках. Люди приветствуют его восторженными возгласами, а мэр нашего городка вещает в микрофон, какой замечательный Романов Николай Аркадьевич — меценат, бизнесмен и просто душка.

Сволочь. Все они сволочи, ненавижу. Жрут с его руки, все прикормленные, слова поперёк сказать боятся и чуть ли не на коленях перед Колей ползают. А может, и ползают — жестокой фантазии моего бывшего мужа хватит и на это.

Мэр откашливается, а на лице явно алкогольный румянец. На лбу испарина, которую он промакивает большим шёлковым платком. За его спиной какая-то холёная баба что-то рассказывает на ухо Романову, то и дело задевая его плечо пышным бюстом.

— Эта школа, — взмах рукой назад, — давно требовала ремонта. Но теперь, благодаря щедрой помощи Николая Аркадьевича и его неоценимому вкладу в дело образования будущих достойных членов общества, наши дети будут учиться в отремонтированных классах! Новая аппаратура, цифровые доски, мощная онлайн-платформа и ежемесячные экскурсионные поездки на новом автобусе — лишь малая часть того, за что мы все от души благодарим Николая Аркадьевича!

Все бурно хлопают, заходясь в экстазе, а я ловлю паническую атаку. Люди радуются, они ещё не знают: с них и их детей сдерут три шкуры, пока Романов не отмоет всё до последней копейки. Но пока радуются, да.

Коля хищно улыбается, проходит к микрофону, и минут пять разливается соловьём. Дети наше будущее, надо их беречь и все силы бросить на их счастье и образование.

Каждое слово, словно гвоздь в крышку моего самоконтроля.

— Я патриот родного края, — продолжает. Камера увеличивает зум, и в экране лицо Романова крупным планом. Холёное и красивое, сытое и довольное. — Сейчас у меня нет детей, но со временем, уверяю вас, когда они у меня появятся, непременно приведу их в эту школу. Надо любить свой край и всё делать для его благосостояния.

Я сжимаю кулаки, готовая то ли плюнуть в его наглую рожу на экране, то ли разбить к чёрту о стену телефон. Урод.

Всё это выше моих сил. Вхожу в маленькую кухоньку, нахожу в холодильнике бутылку красного полусухого и до полуночи пью, пока слёзы не высыхают на лице окончательно, а истерика прекращает сжимать горло спазмом.

А на следующий день за мной никто не приезжает.

Сон покидает меня мгновенно.

Вот только что я плавала в спокойной и безопасной темноте, а в следующий момент меня подбрасывает вверх. Яркий свет льёт из окон, бьёт прицельно по глазам и слепит, заставляет жмуриться и растирать веки.

Осматриваюсь по сторонам, пугаюсь сама не знаю чего до тошноты. Спросонок почему-то не узнаю домика, в котором уснула несколько часов назад. Всё здесь кажется чужим, незнакомым, неприятным в чём-то. Столько времени, а я всё привыкнуть к нему не могу. Это первое впечатление, оно быстро рассеивается, но сердце ещё несколько мгновений клокочет в районе горла.

Шарю по кровати, хлопаю по меховому покрывалу в поисках телефона, но он закатился куда-то, никак не могу найти. Я так глубоко уснула, что на все привычные движения у меня уходит чуть больше времени. Тело почему-то плохо меня слушается, но всё-таки удаётся взять себя в руки.