Враг моего мужа - Лина Манило (2020)

Обо мне ходит много слухов, но мне не нужны лишние жертвы. Никогда. Эта мысль сродни гордыни — наверняка грех, но это меня всегда отличало от Романова. Но поджог клуба — последняя капля. Внутри меня клубится тьма, и запах вражьей крови становится таким плотным, что его можно проткнуть ножом и провернуть несколько раз.

Опрашивают свидетелей, врачи оказывают помощь парням из охраны. Они крепкие, но дымом надышались будь здоров. Отдыхающие в этот вечер — их совсем немного — все живы и относительно невредимы. Только напуганные, но это пройдёт, в итоге останется в памяти событием, о котором будут рассказывать на вечеринках и в кругу друзей, а после и забудут.

— Обошлись малой кровью, — констатирует вернувшийся будто бы с поля боя Сашка. — Разве что девицы сильно напугались, но это пройдёт.

Смотрю на жмущихся чуть поодаль танцовщиц, похожих сейчас на ощипанных попугаев, а те старательно отвечают на все вопросы, которые сыпятся на них от наших доблестных правоохранителей. Нет, никого не видели. Да, пожар начался внезапно. Нет, ничего подозрительного этим вечером они не замечали.

— Повезло, что будний день и людей в клубе было мало, — всё тот же начальник охраны криво улыбается, а глаза стеклянные.

Он в шоке. Слишком за многое он сегодня нёс ответственность.

— Паш, у тебя рукав в подпалинах, — замечаю, а он взмахивает обожжённой рукой. — Скажи мне потом, что в качестве награды хочешь. И ребят всех напряги. Героизм нужно поощрять.

— Спасибо Артур Аркадьевич!

Отворачиваюсь. На меня наваливается такая усталость, что приходится отойти в сторону, прижать руку к холодной стене и долго-долго мучить лёгкие глубоким дыханием. Моя жизнь в последнее время похожа на грёбаный атракцион, где каждую секунду меняются декорации, а кровожадные клоуны размахивают топорами, пугая детишек.

А потом бью кулаком в стену. Просто бью. Размашисто, но где-то внутри срабатывает стоп-кран — только сломанной руки мне ещё и не хватало.

Хоровод событий, неприятных лиц, чужих запахов вокруг меня вызывают тошноту. Но больше всего меня кроет от запаха гари, наизнанку выворачивает.

Пироман сраный.

Когда уже кажется, что не выдержу и придушу кого-то, в стройный ряд бесконечных телефонных звонков вклинивается сообщение.

С незнакомого номера, без любых опознавательных знаков, но я нутром чувствую, от кого оно.

Просто фотография. Она сделана не только что, ибо на изображении день.

Лесной домик. Мать его, это мой лесной домик — место, казавшееся полностью безопасным. Только хер мне, а не безопасность. Иллюзия, пшик, мыльный пузырь.

Меня выносит с того, что вижу на экране. Словно мордой вниз падаю на щербатый асфальт, а за грудиной снова печёт. Потому что на экране, в центре фотографии, Злата. Она стоит у высокой ели, смотрит куда-то наверх, а неизвестный фотограф берёт её хрупкую фигуру в фокус. Он близок к ней в тот момент, и она ему доверяет. Иначе бы поняла, что кто-то настолько к ней подобрался. Кто-то незнакомый.

В голове что-то громко взрывается, и ноги сами несут меня прочь. Злата там, она в этом долбаном домике, а я обещал вернуться. Я обещал защитить её. Романов подобрался к ней близко, он слишком много знает о ней. И если… он уничтожит её, просто сотрёт в порошок.

Из-за меня.

Это фото — предупреждение. Лишнее напоминание, что Романов рядом. Ангары, мой мотоцикл, погибшие ребята, клуб — это всё звенья одной цепи. Но это не цепь, нет. Это верёвка, которая вьётся вокруг моей шеи.

Сейчас Романов разыгрывает свою партию, как по нотам. Раз за разом укладывает меня на лопатки, потому что слишком высоко забрался, а корона намертво врезалась в его голову, расплющивает мозг. Коля мстит мне. За тендер, сорванные сделки, отогнанный в мою сторону товар. За прошлое. За то, что я — это я и вообще посмел родиться.

Встряхиваю головой, прячу мобильный в карман, а в ушах рёв турбин. Он не посмеет что-то сделать Злате. Не посмеет. Не дам.