Враг моего мужа - Лина Манило (2020)

А ещё я лечусь. Уже три месяца несколько раз в неделю я езжу в хорошую клинику, где мне раз за разом делают анализы, прописывают новые и новые препараты. Для меня составили правильную диету — я даже два килограмма набрала! — и теперь во всём слушаюсь милую Ольгу Николаевну. Советуюсь по любой мелочи, обо всём рассказываю, много гуляю и напитываюсь позитивом.

— Вы, Златочка, ещё очень молоды и совсем небезнадёжны, — всякий раз повторяет Ольга Николаевна, и её красивая кисть с длинными тонкими пальцами ложится на мою. — У вас обязательно будут дети. Столько, сколько захотите.

— Мне двадцать семь, — смеюсь, — не такая уж и молодая.

— О боги, это ведь самый прекрасный возраст! — улыбается шире и снова углубляется в мою медицинскую карту, шуршит листочками с назначениями и внимательно просматривает результаты анализов.

За три месяца эта добрая и очень умная женщина с холодными руками стала мне родной, и я всё чаще приношу с собой коробочки того самого зефира ручной работы. Мы пьём чай в маленькой комнате при кабинете и болтаем о всяком.

— Ты хорошая девочка. Пусть всё будет хорошо, — благословляет меня при прощании, а я готова плакать от того, как много в мире хороших людей.

А однажды она сказала:

— Златочка, не хочу обнадёживать раньше времени, случай непростой, но наметилась позитивная динамика. Если будет продолжаться в том же духе, то очень скоро лечение можно будет официально назвать успешным. Для этого есть все шансы.

Я хожу на УЗИ, делаю специальную гимнастику, медитирую и составляю карту желаний. На ней большой дом в лучах летнего солнца, просторный двор, покрытый изумрудной зеленью, мотоцикл у ворот. Чуть поодаль я наклеила изображение высокого мужчины в светлом пиджаке, а рядом парочка пухлых детишек. Артур любит касаться пальцами этой глупой картинки, а его губы дрожат в мечтательной улыбке.

— Я ничего не смогу тебе дать, — сказал он, когда впервые увидел моё “творчество”. — Мне иногда кажется, что лучше бы я тебя отпустил. Прогнал.

— Но ты не прогнал. Не смог.

— Не смог… Злата, ты действительно хочешь всего этого… со мной? Вот с таким, какой я есть?

— А ты хочешь этого со мной?

Я коснулась рукой картины, обвела по контуру фигурку одного из малышей, а в горле комок встал.

— Я ничего этого без тебя не хочу. И никогда не мечтал, даже не думал обо всех этих лужайках, горластых детях, всём этом. Но с тобой это всё приобретает смысл. Такой ответ тебя устраивает?

Артур часто ворчит. Он тяжёлый, трудный. Его глаза нет-нет да впиваются в окружающий мир настороженно, но Крымский тёплый и близкий, родной и… любимый. Да, именно любимый.

Я поняла, что не хочу жить без него в тот самый момент, когда он ворвался, испуганный, в дом Романова. Именно в тот момент моё сердце наконец-то успокоилось и стало биться ровно и размеренно.

Я еду в такси. Артур как всегда занят своими важными делами, и я наконец-то решаюсь сделать то, что мне нужно. Мне нужно закрыть этот гештальт, иначе мучает. Мне необходимо выговориться, высказать.

Я знаю, что меня услышат — верю в это. А если во что-то очень сильно веришь, оно обязательно становится реальностью.

— Вас подождать? — интересуется таксист в явной надежде гарантированно заработать в два раза больше.

— Да, пожалуй. Я недолго.

Толкаю дверцу, надеваю солнечные очки, а низкое октябрьское солнце всё ещё яркое, почти не согревает. Кутаюсь в чёрное пальто, поднимаю повыше воротник и иду туда, где уже несколько месяцев как нашёл пристанище мой бывший муж.

Что-то ведёт меня вперёд, потому что нахожу его могилу безошибочно и даже не плутаю по узким тропкам старого кладбища.

Зачем я сюда приехала? Захотелось — вот такой вот немудрёный ответ.

На могиле Романова простенький камень и никакой зелени. Рыжеватая земля, пыль и запустение. К нему некому ходить и, вполне вероятно, я первая и единственная, кто решился сюда наведаться.