Богом данный - Ирина Шайлина (2020)

— Собака жрать перестала пару дней как. Вчера вообще не видели его. А он яму подрыл под пол здесь, залез туда и рычит, никого не подпускает, и не видно ни хрена там.

— И что? — удивилась я.

— Анализы я у него взял позавчера, как жрать перестал, — сообщил тот, что в форме. — Сегодня с ура здесь. Осложненная инфекция, боюсь сдохнет.

— А если сдохнет, нам пиздец, — подытожил другой парень.

Я удивилась — псина скоро сдохнет, а они стоят. Чего ждут? Ветеринар понял мой взгляд правильно.

— Так не подпускает… Вовка залез, руку ему до кости разорвал, увезли. Хозяину звоним, а он где-то в области, недоступен.

По идее это никак вообще меня не касалось. Да я бы и не узнала, о происходящем, если бы мне не приспичило искать дом охраны. Если буду лезть меня точно по голове не погладят, при условии, если этот дьявол не сожрёт. Но я вспомнила Пушка… у меня никогда не было своих животных, раз по дурости завела кота, мама велела его отдать — мы были в постоянных разъездах. Пушок был соседской овчаркой, огромной и доброй до неприличия. А потом он заболел так, что у хозяев был единственный выход — усыпить его. Именно я пошла к нему в вольер, правда, без ведома взрослых, и я его гладила, успокаивая — боль сводила его с ума. Сидела ревела, потому что жалко, и гладила. А Вельзевул — единственный, кто близок к Черкесу по настоящему. А я — сумасшедшая.

— У него лихорадка, — продолжил ветеринар. — И дерьмо с кровью. Мы пытались дротиком с успокоительным в него пульнуть, да в этой пещере разве попадёшь.

— Давайте, — протянула я руку. — Да что столбом встали? Давайте шприц с транквилизатором.

— Вы с ума сошли?

Я радостно кивнула — сошла. По крайней мере если псина меня погрызет то меня отвезут в больницу, а может конечно и нет… Хотя сбежать из больницы всяко проще чем из этой крепости. Если у меня получится, то я просто спасу собаку Черкеса. А если пес меня убьёт… об этом я старалась не думать. У мужиков разгорелся спор, я слушаю и скучаю. Доводы за — она коня на скаку остановила, да ещё хозяин за собаку убьёт. Против — она же девочка совсем, куда её в эту яму к зверине.

— Так, я сейчас уйду, — предупредила я. — А с Черкесом потом сами разбирайтесь.

В мою протянутую ладонь лёг шприц. Я на всякий случай попросила у мамы прощения — если я умру вот так нелепо, она точно разозлится, и полезла в яму между досками. Здесь темно и сыро, земля промозгло холодная, сзади вроде подсвечивает, а впереди совсем темно. Моргаю, глаза потихоньку привыкают к темноте. Ползу вперед, лаз достаточно широкий, поворачиваю и слышу предупреждающее рычание — дальше лучше не лезть.

— Да брось, — шепчу я. — Это же я, всего лишь глупая человеческая самка, да ты весишь вдвое меня, разве стоит тебе меня бояться?

Он глухо ворчит, рычание и ворчание — единственное, что он может произносить. Я ползу ещё немного, и уже чую терпкий запах собачьей шерсти, а ещё — запах крови.

— Мне тоже страшно, — продолжаю успокаивать я. — Я же приползла к тебе… а ты? Посмотри вокруг! Приличнее место не мог выбрать, чтобы сдохнуть? А теперь имей совесть и подпусти меня ближе, я вся испачкалась.

Странно, но вот сейчас мне почти не страшно. Я чувствую, как ослабло это мощное животное, и боится он точно не меньше меня. Я протягиваю руку и касаюсь шерсти, и кажется, даже через неё чувствую жар, у него явно температура. Можно было бы потрогать его нос, но я не настолько осмелела, к пасти лезть не буду.

— Вот так, — хвалю я. — Какой славный демон. Сейчас я посижу рядом с тобой минуточку, а потом сделаю тебе немного больно, прости.