Крылья Феникса - Жданова Светлана "Лисавета" (2009)

– Гедриэль не могла дать мужу ребенка, но не могла и запретить мужу иметь Наследника. Это условие она приняла безропотно. Младенца в назначенный срок забрали у роженицы. А заодно еще три матери лишились в тот день своих новорожденных детей. Но, как я уже говорил, такое насилие все посчитали честью. Детей поселили в Серебряном граде при полном штате гувернанток и разношерстных воспитателей. Вот так мы и появились на свет. Что же касается отношений с женой нашего отца, то здесь все понятно – не любим мы ее. Точнее, она нас не любит. Я бы сказал хуже, но мне обычно ребята не дают, говорят, что этого даже сам Веельзевул не знает. Просто более холодной женщины мы не встречали. Может, для кого-то она и добрая госпожа, для нас же Гедриэль – безучастная мачеха, и с этим ничего нельзя поделать.

– То-то мне всегда казалось, что вас в детстве недолюбили.

– Правда? Неужели это так заметно? – напрягся демон.

– Только если смотреть в ваши глаза так, как смотрела я.

– Как ни горько, но ты права. Правильно говорят – «если сразу не заладилось, все потом кувырком». Отец все время занят был, хотя как раз он нас любит, всех четверых, уж мы-то это чувствуем. Репетиторы эти проклятые и вздохнуть не дают, гоняют как профессиональных наемников. Гувернантки относятся словно к хрустальным вазам – разве что пылинки не сдувают. Вот и получалось, что у нас есть только мы. Впрочем, думаю, на нечто подобное отец и рассчитывал, мы же стали ближе, чем кровные братья. Гедриэль просто не смогла простить нам чужую кровь. Она до сих пор не знает, кто из нас настоящий сын Веельзевула. А мы не смогли простить ей пренебрежения и холодности, с которыми она относится к нам, хотя прекрасно понимаем ее чувства. Но Владычица хотя бы честна, никогда не строила из себя любящую мамочку и ни разу делано не улыбнулась.

– Это мне знакомо, – покачала я головой, обнимая Бали за плечи. Делать это было очень сложно по причине их ширины. – Иногда мне хотелось вцепиться в волосы мачехе, чтобы она перестала лыбиться мне так, словно цацку новую увидела. Ведь знаю – терпеть меня не может. И она знает, что я знаю. И весь дворец знал. От этого еще хуже становилось, точно тебя грязью облили. Порой мне казалось, что она была бы рада, умри я вместе с матерью во время родов. Так что, Бали, мачехи – это у нас общее.

– Твоя просто к отцу тебя ревновала, знала, что ты его любимица, хотя тот и пытался скрывать. Только у него не очень получалось, о его особой нежности к тебе все знали, уж мы видели. Как балует тебя больше, чем кого-то другого, и прислушивается к твоим словам и советам, она тоже видела. Королеве можно сколько угодно объяснять, что вы просто очень похожи были и понимали друг друга, самолюбие ее не исцелить. Вот и срывалась на тебе. Не короля же пилить. Он ее бы быстро заткнул. Хороший был король.

– Он мне вас накликал, нелюди вы мои хвостатые, – нежно улыбнулась я, поглаживая асура по щеке.

Бали немного подумал обидеться ему на это замечание или рассмеяться, и выбрал второе. Ночь уже давно вступила в свои права, опускаясь на горные пики темным плащом. Любила я ночь, что поделаешь. Мне нравилась тишина и неспешность этого времени, шелест ветра, запутавшегося в ветвях, свет далеких звезд, луна в сияющей дымке. Магия. Как еще назвать это время?

– Слушай, а почему Веельзевул просто не развелся? Я, конечно, все понимаю, но бездетность принимается как веская причина развода даже в правящей семье.