Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан (2020)

Когда-то у нас было даже модно дарить личные сборники песен. И почти всегда они несли дополнительный смысл кроме: «Эй, посмотри, какую музыку я люблю». Традиция не кончилась даже после школы.

Мой муж в начале наших отношений извинялся передо мной только песнями. Звонил и ставил музыку. Или заказывал на моем любимом радио какую-нибудь особенную мелодию. Пришлось спешно подтягивать английский, чтобы понимать, что он хочет мне сказать той или иной песней.

Поэтому сейчас я была в смятении.

Я-то была мастером разгадывания песенок, но вкладывал ли Соболев тайный смысл в свой выбор? Значит ли это что-то или я додумываю на пустом месте?

— I know that you can love me… (Я знаю, что ты сможешь меня полюбить)

Он даже не пытался уже изображать, что поет для кого-то другого. Сделал шаг ко мне и остановился, глядя сверху вниз. Я поежилась и перевела взгляд на Наташку.

Она смотрела уже не на Илью. Ее глаза впились в меня и старательно изображаемого во время танца опьянения там не было ни на грамм.

Песня кончалась, оставался речитатив:

— Don't ya think that you need someone… Everybody needs somebody… (Ты не думаешь, что тебе кто-то нужен? Каждому кто-то нужен).

И на последней дрожащей ноте для вокализа, которую он явно не собирался тянуть, он сел рядом со мной, перекинув микрофон Морозову. Тот уже включал что-то еще из наших плейлистов. «Bon Jovi», ну конечно! Какая же дискотека без «Always»?

Тем более, что несколько парочек топтались в медленном танце прямо в мчащейся машине, и не планировали прерываться, а Рикита с Ковалем под шумок уже откровенно целовались.

— Как ты думаешь, каждому кто-то нужен? Или твоя модная мораль предполагает, что проще жить в одиночестве?

Соболев, видимо, решил, что намек я могу и не понять и перешел к прямому тексту.

— Ты лучше голодай, чем что попал есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало… Омар Хайам сказал, не хрен собачий, — парировала я резко.

Наташкин взгляд меня безумно нервировал, а настолько откровенный подкат не оставлял шансов выкрутиться. Еще немного и все поймут, что…

— Так что — я «кто попало»? — он склонил голову набок.

В голосе была насмешка, но взгляд оставался серьезным.

Понятия не имею, как Варя умудрялась ускользать от его напора. Или в школьные годы он не был таким настойчивым?

Спасла меня Маринка. Она постучала его по плечу и спросила извиняющимся тоном:

— Илюш, ты прости, а в этом монстре туалета нет, да?

— Увы… — он развел виновато руками и покосился в окно, за которым стелились огни вечернего города. — Но сейчас все будет. Десять минут потерпишь?

****

Минут через пять лимузин затормозил на кричащей огнями вывесок улице. Дверь открылась, Илья сделал приглашающий жест, и мы стали выползать на поверхность, моргая от попадания после истерически-яркой темноты в истерически-яркий свет.

«Хаммер» припарковался на одной из самых тусовочных улиц города и, кажется, в неположенном месте. Выписывают ли штрафы гигантским лимузинам? Никогда не интересовалась вопросом.

Я переместилась из своего серого спального района в бурлящий центр гламура будто бы телепортом в другой мир. И в своем наряде весенней выпускницы смотрелась здесь как деревенская дурочка, приехавшая из американской глубинки покорять Голливуд.

Зато Наташка в блестящем платье и стриптизерских босоножках вписалась как надо.

Но и она стояла под огромной светящейся вывеской, раскрыв рот, как все мы.

— Это что? — требовательно спросила она Илью, будто сама разучилась читать.

— Это моя работа. Я же говорил — концертный зал, — пожал он плечами, но в уголках губ таилась хитрая усмешка.

— Самый большой в городе? — уточнила Наташка.