Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан (2020)

Он был так хорош, что устоять не могла даже Рита — разбивательница сердец!

Мужчины любят лесть. Даже самые умные.

Но сдавшаяся добыча развлекает охотника очень недолго. Особенно когда он гнался за жар-птицей, а догнав, обнаружил, что это домашняя курица удачно поймала ракурс в лучах заката: «Сфоткай, как будто я огонь!»

— Не люблю ярлыки, — я потянула чашку к себе. — И стереотипы.

Он помедлил буквально секунду, почти незаметное мгновение, удерживая мои руки, не отпуская и хмурясь.

Но потом словно опомнился, убрал пальцы, откинулся на стуле и засмеялся:

— Черт, а я как раз хотел предложить тебе уик-энд в Париже. Елисейские поля, Монмартр, Лувр — и лучшая гостиница, из которой мы так и не выйдем, чтобы все это увидеть. Но я бы приносил по утрам свежие круассаны и мы бы пили кофе на балконе с видом на Эйфелеву башню. Безнадежно сладко, романтично и банально.

— Ужасно банально, — согласилась я, отпивая кофе.

— Но мне всегда хотелось сделать это со своей девушкой.

— Почему же до сих пор не сделал?

Я забиралась на слишком личную территорию, но мне хотелось понять его. Может быть, услышать что-то такое, что заставит меня решиться — и попробовать.

— Не знаю, — он пожал плечами. — С другими женщинами мне эта романтичная ерунда в голову почему-то не приходила.

— А с Варей?

Илья застыл, но почти сразу овладел собой и аккуратно поставил чашку на стол.

Переставил ее на блюдце.

Положил рядом ложку и выровнял ее относительно края стола.

Рядом положил пакетик с сахаром.

Расправил салфетку и сложил ее вчетверо.

Положил с другой стороны от чашки.

Взял солонку и повертел в пальцах, разглядывая композицию перед собой, словно прикидывая, куда пристроить ее в этом натюрморте.

И поставил на место — так резко, что я вздрогнула.

* * *

Яркое майское солнце било в окна кофейни, играло бликами в прозрачной воде высокой узкой вазы, в которой стоял букет тюльпанов.

Запах кофе обещал бодрый день, счастливый май, бесконечную жизнь.

Звенели вилки о белый фарфор тарелок. Звонко откликались ложечки в чашках с зеленым чаем.

Смех и гул голосов висел в воздухе как сигаретный дым.

Но все это было на расстоянии миллиона километров от нашего столика.

Даже солнечный зайчик, отразившийся от ложки, которую я взяла, чтобы чем-то занять руки, казалось, двигался медленно, как тяжело нагруженный ослик, и прошло несколько секунд, прежде чем он долетел от окна до стены кофейни.

— Да, ты права, — сказал Соболев после долгой-долгой паузы. — Надо было с самого начала поговорить откровенно.

Мне вдруг стало страшно.

Он так серьезно отнесся к вопросу, что там наверняка случился какой-нибудь ужас. Он женился на Варе, она сошла с ума, он запер ее на чердаке своего дома и теперь она кричит там по ночам? Она покончила с собой, сбросившись со скалы, но никто в это не верит и думают, что он ее убил?

— Если не хочешь говорить, то не надо.

— Я хочу. — Он накрыл мою руку своей. — Так надо. Если бы мы встретились впервые, можно было бы узнавать о прошлом постепенно. Но мы познакомились, когда еще не были личностями в полной мере, никакие беды и тайны еще не оставили на нас следов. И чтобы понять, в какую сторону мы изменились, надо узнать, что произошло за это время.

Я сглотнула насухую. Быстро отпила глоток кофе, пряча глаза.

Не уверена, что я готова ему все рассказать. Не раньше, чем он расскажет свою часть.

Я и так достаточно пережила пустой болтовни соседей и знакомых, которые сначала видели растущий живот, а потом сразу меня без живота. И достаточно наслушалась советов, как вернуть мужа, когда стало ясно, что я живу теперь одна.

Мне показалось, что Илья ждал каких-то слов от меня. Но не дождался и продолжил.