— Дай-ка помогу, — Риа уселась около подруги, — ох, ты бы знала, что творилось в трапезной. Мне Экрина рассказала.

— И что там творилось?

— Тарос ни с того ни с сего рассвирепел. Даже жрать не стал, демон проклятый. Наверно вся стража слышала, как зубами скрипел. А потом и вовсе стол перевернул.

— Орки. Чего от них еще ждать, — пожала плечами.

— Бедная Экрина. Теперь трясется вся. Она ведь как раз подошла к нему, чтобы тарелку поставить. Вдруг он выбил ту из рук и вот, стол перевернул.

— Ох, — уставилась на Риу. — И как она?

— Говорю же, бледная вся, дрожит. Боится, что чем-то разгневала зверя, что накажет её. Хотя бедняжка и сделать-то ничего не успела… плохого.

— На погибель мы здесь, — и уложила чистую тарелку на стопку других.

— Эйва?

— М-м?

— А ты споешь сегодня еще? Уж очень нам с девчонками хочется послушать.

— Ты что же? Всем разболтала?

— Ну, кому всем? Нас всего-то. Я, Экрина, Нуа, Илия и девочки-прачки.

— Ладно, я подумаю. Лишь бы мои трели орки не услышали.

Глава 7

И настало время обеда. Девушки снова побежали разносить еду, а Эйва явилась к Макоре.

— Вставай здесь, — указала на табурет, — а то ничего не увидеть. — Вот, — и сняла с чана тяжеленную крышку, сейчас же изнутри вырвался густой ароматный пар, от которого аж голова закружилась. — Чуешь? — улыбнулась орчанка.

— Словами не передать, как пахнет, — заглянула в чан.

— Это и есть настоящий бачланук. На-ка, — взяла миску, после зачерпнула большим половником мяса с крупой и положила в посудину с горкой, — снимать пробу. Я сегодня добрая.

— Спасибо, гэл Макора, — и скорее попробовала. А мясо так и тает во рту. — Вы настоящая волшебница.

— Кто-кто? — вытаращилась на нее.

— Волшебница. Ну, творите чудеса на кухне.

— А-а-а-а, чудеса-а-а. Я-то думать, ты мне гадость сказать. Этим чудесам меня научить бабка. Старая была Курима, ворчливая, лупить меня часто, но учить хорошо. И не зря. Бэр Кархем только из моих рук есть. Это великая честь.

Как только Эйва расправилась со своей порцией, Макора взяла вторую миску, но уже больше, и положила в нее так же с горкой.

— Эту тарелку отнести сейчас в трапезную.

— Кому?

— Бэр Таросу. Слышать я от Экрины, что он вытворять. Голодный остался орук, не дело.

— Нести мне? — вмиг побледнела.

— Тебе, тебе. Только платок повязать не забудь. Орукам лучше не видеть твоих локонов, — пощупала мягкие волосы. — Отнести и сказать, гэл Марора передать ему лично, чтобы гареп ирда дават (не подох с голоду). Повторить.

— Гареп ирта…

— Ирда, дурында.

— Угу. Гареп ирда дават.

— Правильно. Главное, не попутать.

Но по пути Эйва встретила Экрину, та уже возвращалась с пустой тележкой.

— Как, ты всё? — с опаской посмотрела на вход в трапезную.

— Всё, — закатила глаза под лоб. — Сытые звери. А ты куда?

— Так, меня Макора послала. Тарос там?

— Сидит еще. Опять злой как черт. Это ты ему, что ли, несешь? — кивнула на миску.

— Да.

— Ну, удачи, Эйва. В глаза поменьше смотри, а лучше вообще не смотри.

Несчастная продолжила путь на ватных ногах. Меньше всего на свете хотелось снова встречаться с этим монстром во плоти. В трапезной почти никого не осталось, только несколько орков сидели за дальним столом, а в противоположной стороне заседал сам Тарос. Орк сразу заметил ее и аж на месте застыл. Эйва тоже вросла в пол, но еда стыла, а лицезреть бешенство Тароса не было ни малейшего желания, потому в который раз переборола себя и направилась прямиком к нему. Еще и послание от Макоры без конца повторяла. Не приведи Мирида сказать неправильно.

— Прошу, бэр Тарос, — опустила голову, затем поставила миску на стол, — гэл Макора просила передать вам лично и сказать гареп ирд-да дават, — все-таки голос дрогнул.